– Ого, – вырвалось у меня, когда я вошла в комнату.

На кремовых стенах с витиеватым серебряным узором красовались изящные светильники в форме цветков розы. Точно такая же люстра свисала с потолка ровно посередине комнаты и от нее было так много света, что у меня заболели глаза. Шторы, а также покрывало на кровати и полог были в тон стенам. На махровом коврике рядом с кроватью стояли изящные розовые тапочки.

– Вам нужна помощь с переодеванием, барышня? – поинтересовалась Глаша, стоя за моей спиной.

– Нет-нет! – поспешно сказала я. – Никакой помощи, я сама.

Глаша, кажется, только рада была моей самостоятельности. Она старалась не смотреть мне в лицо, но взгляд девушки то и дело цеплялся за мои волосы.

– Ночная сорочка в шкафу, а ночная ваза – под кроватью. На прикроватной тумбочке есть колокольчик. Если что, позвоните в него, и я приду.

– Хорошо, спасибо. – Я благодарно улыбнулась девушке.

У двери горничная замялась и, набравшись смелости, взглянула на меня и спросила:

– А что у вас с волосами, барышня? Нынче так модно в Париже?

– Да. У всех парижанок сейчас такие волосы.

Глаша несмело хихикнула.

– Чудно, право.

Распрощавшись со мной, девушка вышла из комнаты и осторожно прикрыла за собой дверь. Я огляделась в поисках выключателя настенной лампы и, найдя его, избавилась от чересчур яркого света. Глазам сразу же стало легче.

В шкафу оказалась не только ночная сорочка, но еще и куча платьев, по размеру похожих на то, что сейчас было на мне. Из этого я сделала вывод, что комната принадлежала пропавшей дочери Волконских.

Клетчатое платье нестерпимо давило, и мне не терпелось уже снять его и надеть свободную ночнушку, но спать мне пока не хотелось. Закрыв шкаф, я направилась к двери, с намерением навестить брата и обсудить с ним сегодняшний день. Однако выйти я не успела, потому что дверь внезапно открылась, и передо мной предстала Анна Николаевна Волконская.

– Не помешаю? – Княгиня кивнула в сторону двух уютных кресел у окна.

– Нет, проходите. – Я придержала для нее дверь и, когда Анна Николаевна вошла, плотно закрыла ее.

Шурша подолом темно-серой юбки и кутаясь в кашемировую шаль, княгиня подошла к креслам, но не села ни в одно из них. Я шагнула к ней, размышляя, о чем эта женщина хочет со мной переговорить.

– Я знаю, вы с братом утомились после такого… – она запнулась, подбирая нужное слово, но, так и не найдя его, повторилась, – такого. Я не отниму у тебя много времени. Просто хочу кое-что спросить.

– Спрашивайте, – кивнула я, надеясь, что на ее вопросы я с легкостью смогу ответить.

Анна Николаевна изящно сложила руки на животе.

– Вы с братом переместились во времени перед тем, как оказаться в воде или уже после?

– После, – уверенно ответила я. – Мы упали с раздвижного Дворцового моста в Неву, а когда оказались на берегу, вокруг уже все было иначе.

– Значит, чтобы переместиться во времени, нужна вода, – задумчиво произнесла Анна Николаевна.

– Не думаю, что только она. Мы с братом много купались, но ни разу не перемещались во времени.

– Купались в Неве? – Анна Николаевна пристально посмотрела на меня своими серо-зелеными глазами.

– Нет, в Неве не купались.

Анна Николаевна кивнула, отведя взгляд в сторону. В моем сознании мелькнула мысль, что она тоже хочет попробовать переместиться, чтобы отыскать своих детей.

– И все же я не уверена в том, что Нева – это проводник, – добавила я. – В наше время многие в нее ныряют по доброй воле. Например, водолазы. И все они возвращаются.

– Да? – на лице княгини мелькнуло разочарование.