– Только не паникуй. У меня там есть один генерал знакомый, он поможет. А за такое еще и медальку дадут. Шоколадную будешь?..
7. Женщина за работой
К вечеру в отделе по борьбе с терроризмом установились жесткий абсолютизм и полный матриархат: стол формального начальника узурпировала Евгения. Едва вернувшись от Людмилы Георгиевны, она потребовала личные дела криминальных боссов, а просмотрев, безапелляционно заявила:
– Завтра они будут в нафых руках. – скрестив руки на груди, девушка слегка прищурилась и серьезно добавила, – но мне потлебуетфа некотолое финанфилование!
Когда она без объяснений запрыгнула в генеральское кресло и взялась за смартфон, Илья Александрович попробовал было потянуть одеяло обратно:
– Тебе не надо самой всем звонить. Пускай Тарантин…
Евгения перебила:
– Для Ивана Анатольифя у меня тоже найдетфа работа! – она быстро начиркала что-то ручкой и протянула листок, покрытый едва разборчивыми каракулями, – плитфем, флотьфная. Мне нуфны номера этиф людей! Дофтанете?
Илья Александрович молча прочел и передал записку помощнику. Тот разобрал не сразу. Он снял очки, аккуратно протер их тряпочкой, и водрузил обратно на переносицу. Со второй попытки послание поддалось. Тарантин сделал большие глаза и уставился на шефа. Генерал серьезно спросил:
– Достанешь?
– Да это… Ну… Как… – Иван Анатольевич ненадолго растерялся, – …да, достану.
Запросы Евгении и звонки, которые она совершала, были один другого чуднее. Сначала, что было вполне логично, она потребовала фото, полное описание интерьера отеля «Гранд-Гондольер», и план здания. Затем ей последовательно понадобились: программы для графического дизайна и моделирования одежды, костюм уличного промоутера («не важно, какой, лиф бы нафтояффий») и парик «фтоб как у Мэвилин Монло». Иван Анатольевич хватался за потный лоб и бормотал что-то рассеянно-нецензурное. Илья Александрович, напротив, беспокойства не выражал.
Программы установили практически сразу, минут через десять. Полчаса Евгения провела молча, колдуя над монитором, закончив, она потерла ладони и сделала первый звонок:
– Добвый день! Лейтенант Конюкова, упвавление Фээфбэ по борьбе с теввовивмом!.. Вам на потьфту отправлен эфкиф, у ваф ефть фяф, фтобы раффитать фтоимофть и выфтавить нам ффет!.. Да. И не забудьте про кафку!.. Какой еффе пифатель!?.. Ну в фмыфле флем! Головной убол!.. Ах, так!.. Это вафы плоблемы! – рассердившись, девушка полностью отбросила попытки бороться за чистоту артикуляции, – ловно фелеф фяф наф офитфел будет у ваф с деньгами и иффодным матевиалом!
Второй звонок вышел еще более странным:
– Алло! Это типогвафия? Лейтенант Конюкова, ФСБ. Вы полутфили?.. Нет, не приезжает! Это фяфть фпетфопелатфии! Отвефяете за феклетнофть!.. Жду ффет, оплатим фефяф! Завтва утлом забелем! За невыполнение или разглафение гофудалфтвенной тайны ваф вдут фельефные фанктфии! Фпафибо!
Получив от Ильи Александровича бумагу с заветными телефонами, Евгения совершила, наверное, самый фантасмагорический телефонный звонок в своей жизни:
– Гуд дэй! Мифтел Файмон! Выф иф лойтенэнт Ко-нью-ко-ва Юдвиния фвом раффен контр-теввовизм эдвенфи! Ай нид хэлп!.. Олл ай вонт ю ту ду ис двафт шот онлайн-конфевенф!.. – на произношение Юджиния не очень-то и налегала, и Илья Александрович с Иваном Анатольевичем, присутствовавшие при этом, несомненно знаковом диалоге, не были уверены, что собеседник ее понимает, впрочем, сама она не выказывала и капли сомнения, – йеф, йеф!.. Виз ю энд зен виф мифтел Дволдан!.. Йеф!.. Ит вилл би гвейт аффифтенф ин ауа фтвагл эгейнфт интевнейфенел теввовизм!.. Йеф! Ви вилл фенд оффифел документф ту ю райт нау!.. Фэнк ю вели матфь!