Как есть обольстились! Если у меня рифмовать получается — опыт каверзных стишков сказывается — это не значит, что я порталы на раз-два буду создавать.

— То есть я свободна? — захлопнула дверь, вприпрыжку направилась на выход.

Колокольчики зазвенели ровно в тот момент, как я взялась за ручку. Я не успела остановиться, открыла дверь и…

— Да ёлки-палки! — воскликнула.

— Видимо, всё же дверь виновата! — хохотнул Беломор, который со своего ракурса прекрасно увидел, что произошло.

— Вечер добрый, госпожа Яга, — мужчина на крыльце поклонился в пояс. — Я посол из Тетери, Еремей Ермолаич.

— Добрый, — кивнула. Почувствовала, как за спиной встал Алек, глянула на него и вернула всё внимание Еремею. — Вам разве не сообщили, что Яга не дома?

— Яга не бывает не дома, госпожа Яга, — покачал головой Еремей. — Что я, думаете, основ не знаю? Это эти, с Кукобоя, решили меня обмануть…

— Да нет, не обманывали. Кто бы вам эту информацию не передал, вы запомните — этой мой человек, верить можно. Так что же вы хотели?

Пропускать его в Явь и, тем более, идти в Навь я не хотела. Ещё закроется Переход, что тогда делать будем? Лучше так, через порог — оно спокойнее.

— Меня послали с приглашением, госпожа Яга. Давно молва ходит, что хозяйка у леса появилась, только к нам так и не захаживала. Ждём вас в Тетере, уже и избу подготовили.

— Сейчас никак — уж извините. Ждите в январе.

— Январе?

— В хладень, — пояснил Алек.

— А-а, в хладень. Добро, госпожа Яга, — он, кажется, пытался рассмотреть, что там за нами находится. — Изба у вас диковинная.

— Так колдовская, — пожала плечами.

— Колдовская, как есть колдовская, — он покивал. — Что же, госпожа Яга, пора и честь знать. Благостей вам всевозможных, мира да процветания.

— И вам всего того же. Доброго пути.

Еремей снова поклонился в пояс и медленно пошёл к калитке.

— Ощущения запомнила? — поинтересовался Беломор тихо.

— Никаких ощущений, просто колокольчики. В тот раз тоже с колокольчиками открыла.

— Тогда не вариант…

— Закрывай, — разрешил Алек. Тут же закрыла — я ещё помню шишигу, незаметно перебежавшую в Явь. Не надо нам тут голодной нечисти.

— Может, с Котом лучше пойдёт? — спросила. — Он и раньше с Переходом помогал.

— На выходных у меня попробуем. Тащить Кота в институт небезопасно.

— Я с вами тогда, — решил Беломор. Алек посмотрел на него долгим взглядом:

— Как хочешь, — проговорил.

— Ну, по обстоятельствам посмотрю, вдруг дела будут?..

— И такое может быть, — кивнул Алек. У них какая-то ментальная связь?

— Знаете, вы тут дальше переглядывайтесь, а я, пожалуй, пойду.

Уверенно открыла дверь, а там…

Снова Навь.

— Не поняла… — желудок сжался от нехорошего предчувствия. Закрыла дверь, открыла снова.

Навь.

Закрыла.

— Что такое?

Затравленно посмотрела на Алека. Руку так и держала на ручке, открывать ещё раз было страшновато.

— Что такое? — повторил Алек, положив ладонь поверх моей, открыл дверь. Понаблюдал немного. — Убери-ка руку.

Закрыли дверь. Руку убрала. Алек снова открыл дверь.

— Олег, иди сюда, тоже попробуй.

Попробовал. За дверью всё та же Навь.

— Так, — Беломор почесал кончик носа, глянул на окна. — В целом, за окнами всё ещё Завеса, это, определённо, успокаивает.

— Мы в башне, — буркнула.

— У нас есть мётлы, — оптимистично отметил Беломор.

— Списанные мётлы, — поправил Алек.

— Это, безусловно, верно, да и как мы объясним то, что выбираемся из башни по небу. В следующий раз выберем аудиторию пониже, лады?

Захотела его стукнуть. Что за неприкрытое веселье? Я есть хочу! И — блин! — в туалет!

Ещё пару раз открыла-закрыла дверь. Надежда умирает последней, и вот — она умерла.