– Что именно? – спросила она, наклонив голову в сторону, отчего чёрные локоны скользнули по плечу и рассыпались красивыми волнами.

– Всё. Вы знаете всё! Я еще в первую встречу это заметила.

– Знаю, – вдруг согласилась ведьма. – Я знаю всё. И не знаю ничего.

– Не понимаю, – нахмурилась я, запутавшись в её словах.

– А ты присядь. Разговор предстоит долгий.

– Спасибо, но я лучше постою.

– Ну как знаешь, – беззаботно отозвалась Туниса. – Я действительно знаю многое. И в то же время ничего. Прошлое, настоящее, будущее. Что случилось или могло случиться. Что будет или никогда не произойдет. Не зря говорят, что все мы сами творцы своего счастья. И любой поступок порождает кучу последствий, ломая будущее и перестраивая его под новые обстоятельства. Вот возьмём, к примеру, Кандиру. Если бы она так сильно не любила Ярила и сразу рассказала правду, то всё могло бы произойти иначе.

– Но она сделала то, что сделала, – ответила я.

– Да. Сделала. Как и все люди. Но знаешь, что труднее всего предугадать? – вдруг спросила Туниса и сама себе же и ответила: – Волю Лаари. Я не вижу этого. И даже предугадать не могу. Вот, например, ты.

– Я?

А при чем тут я?

– Хочешь, расскажу, какой была бы твоя жизнь, не отметь тебя богиня и не сделай хранительницей? – вдруг заявила Туниса.

– Что!?

– О, это интересно, – звонко рассмеялась ведьма. – И весело. Тебе понравится. И не говори мне, что никогда не думала об этом.

– О чём?

– Какой была бы твоя жизнь без этой метки. Давай расскажу.

Я отступила, пока не упёрлась спиной в дверь, и замотала головой.

– Не стоит.

Но ведьма меня не слушала.

– Твоя мать была бы жива. Они прожили бы с князем долгую и счастливую жизнь, балуя и растя в любви и нежности единственную дочь. Тебя. Не было бы второго брака, мачехи, Айвы и Оргуса. Ни их, ни их детей. Твоя сестра, кстати, уже беременна. Будет мальчик.

– С-спасибо, – выдохнула я, удивленная и обескураженная такими резкими переходами.

– В семнадцать лет тебя бы выдали замуж за Мира.

– Ч-что?

Кажется, у меня сейчас голова взорвётся. Я совершенно запуталась.

Нет, мне всё-таки лучше будет присесть. Я, пошатываясь, шагнула к ближайшему креслу и тяжело опустилась в него, не отрывая взгляда от ведьмы.

– Ты не знала, что всегда нравилась ему? Нет, Мир знал, что ты послушница, и никогда не посмел дотронуться до тебя. Но ты ему нравилась. Айва это, кстати, тоже всегда чувствовала и поэтому ненавидела еще больше. Но дело не в этом. Мир бы тебя любил, а ты… ты принимала бы его любовь. Это ведь не так страшно. Мужчина он хороший, красивый и на руках готов был тебя носить. Особенно когда ты забеременела и родила сына.

Меня будто ножом по сердцу полоснули.

Одно дело – представлять втайне, злясь сама на себя, а совсем другое – слышать такое. Фантазии, мечты начали принимать образы, которые я боялась видеть. Семья, муж, ребёнок… малыш, которого никогда не будет.

– Хватит! – сжав подлокотники, прохрипела я. – Остановитесь.

– Вашему сыну исполнилось полтора года, когда в Иллиум пришли ликаны. Одна встреча на приёме, один взгляд, – жёстко продолжала Туниса, и я по глазам видела, что не врет, не сочиняет. Такое невозможно придумать! – Закон един для всех, Айвири. Пара принадлежит ликану.

– Нет!!

– Ты бы ушла в Ардан с Итаном. Ушла, оставив сына, дом, семью. С тем, кто пробудил бы в тебе огонь и страсть, кто заставил бы тебя любить… Вы бы и погибли вместе, когда через два года завеса, лишенная подпитки хранительницы, пала.

Я зажмурилась.

– Это неправда. Вы… вы всё выдумываете. Никто не может знать, что могло быть…