Желая убраться как можно дальше, они дошли до Челси, где за старым кладбищем располагалась крохотная церквушка. Решив, что во время утренней службы можно будет посидеть там немного на деревянных скамейках, они уже направились было вслед за прихожанами, но тут Айседора приметила на дорожке брошенную кем-то вчерашнюю газету. Девушка автоматически развернула ее на разделе светской хроники, где – удача – располагалось объявление о приезде в Лондон одной из нью-йоркских знакомых дам. Еще в самом начале сезона Айседора с компанией давали целое представление в загородном доме этой миллионерши, и теперь девушка смела надеяться, что дама вспомнит соотечественницу. В газете указывался адрес нанятого богатой американкой особняка, в котором, по словам журналиста, устраивались роскошные приемы. Судьба улыбалась своей юной избраннице!

Оставив семью дожидаться ее в церкви, Айседора побежала к своей знакомой, надеясь на чудо. Представившись лакею и заверив, что ей необходимо встретиться с хозяйкой прямо сейчас, Айседора была допущена в гостиную, где дама как раз завтракала. Понимая уже насколько унизительна и невыгодна позиция просителя, изобразив беззаботную улыбку, Айседора без умолку болтала о том, как приятно бывает встретить на чужбине соотечественницу. Устроившись на диванчике рядом с хозяйкой и отведав горячий шоколад и сахарное печенье, Айседора рассказала о своем переезде в Лондон, сообщив между делом, что она выступает в местных светских салонах, имея громадный успех.

Услышав о том, что Айседора пришлась здесь как нельзя лучше, дама поинтересовалась, не занята ли она в ближайшую пятницу, и пригласила выступить у нее на светской приеме, выписав чек на 10 долларов аванса.

За время отсутствия Айседоры служба уже закончилась, но Дунканы не теряла времени, рассевшись на скамеечки возле здания костела, где Раймонд произносил перед матерью и Елизаветой вдохновенную речь о взгляде Платона на человеческую душу. Словом, эти люди отличались редкостной неизменностью интересов и жизненных принципов.

Обналичив чек, они отыскали крохотное ателье у Королевской дороги в Челси. Разумеется, без мебели, так что пришлось спать на полу, но зато под крышей и имея в руках ключ от запертой двери.

Оставшиеся от аванса деньги они употребили, купив ящик консервов и материал на непритязательный греческий костюм для Айседоры.

На вечере ожидался сам принц Уэльский, а также множество богатых и любящих развлечения снобов, так что Айседора уже не могла говорить ни о чем ином, как о представлении, которое перевернет их жизнь и повлечет за собой ее головокружительную карьеру.

Как всегда, Дора аккомпанировала своей гениальной дочери. Для пятничного выступления Айседора приготовила «Нарцисса» и «Офелию» Етельберта Невина, закончив представление «Весенней песней» Феликса Мендельсона. В промежутках между танцами, желая дать сестре отдых, Елизавета читала стихи Теокрита в переводе Эндрю Лэнга, а Раймонд предложил вниманию публики короткую лекцию о танцах и их влиянии на психологию будущего человечества. Танцы и стихи произвели большее впечатление, нежели лекция, но все равно гостям представление очень понравилось. Впрочем, все мало отличалось от Америки, никто не желал слушать о философии танца, допытываясь, откуда Айседора взяла свою изумительную пластику. Что она хочет этим сказать? Но да, сейчас ей было важнее другое – как-то зацепиться в этом обществе, получив новые предложения и деньги на жизнь четырех человек. Так и произошло, выступление за выступлением, Айседора не отказывалась ни от каких предложений, часто соглашаясь танцевать на безденежных вечерах. Так, голодная и измученная Айседора неоднократно давала спектакли на благотворительных вечерах, весь сбор от которых шел в пользу того или иного общества. Тем не менее она не отказывалась, понимая, что на этих «праздниках жизни» сможет отыскать себе новые предложения, обзавестись полезными знакомствами, следовательно, все эти выступления нужны прежде всего ей самой.