За спиной калмыка показалось загоревшее лицо пожилого водителя кавказской национальности.

– Садись, – крикнул мне он и указал на калмыка. – Он на мое место ляжет.

Что-то ёкнуло в груди. Словно бы внутренний голос сказал, что не надо садиться в эту машину. Но когда мне освободили сиденье, я всё-таки поднялась в кабину.

Тот мужчина, который до этого сидел в пассажирском кресле, лег на спальное место водителя и что-то сказал на своем языке.

Мне стало не по себе. Неприятно, когда говорят, а не смысл сказанного неясен.

Конечно, я и раньше садилась в машины, в которых было несколько мужчин, но тут было неуютно, тревожно.

Кабина была грязной, пропитанной кислым потом немытых тел. Но не будешь же нос воротить, когда тебя подвозят бесплатно?

Я зря не слушала свою интуицию. Внутреннее чувство, что мне некомфортно и неприятно находится с этими двумя, возрастало.

Попутчики оказались азербайджанцами. Во всяком случае так сказал драйвер. Тот, который лежал на спальном месте, как оказалось, ни слова не говорил по-русски. Зато водила попался словоохотливый.

– Что ты тут, на этой дороге, делаешь? – он окинул меня оценивающим взглядом.

– В сторону Саратова еду.

– Странно… Почему по этой дороге? Она же разбита «в хлам».

– Так получилось.

Вкратце я поведала историю с Гариком. Во мне накопилось много обиды, хотелось поделиться.

Драйвер ухмыльнулся.

– Ты что, глупая, не понимаешь, что он хотел с тобой что-то… неприличное сделать, раз увёз тебя не туда, куда тебе было нужно?

В отличие от татарина, азербайджанец был осторожен в выражениях, но зато тон его был пошлым, хамоватым.

– Может, он по-хорошему хотел, чтобы я попала на федеральную трассу? – я старалась говорить спокойно.

– Точно хотел, – убеждённо сказал водитель и впился в меня липким взглядом. – Ты же одна едешь…, Значит развлекаешься… по-разному… на дороге.

Мне не нравился ни его тон, ни взгляд.

– Я просто путешествую, – твёрдо, без улыбки сказала я.

– Вот так просто? На машинах? – его улыбка была плотоядной и немного презрительной. – Что, разве тебе никто не предлагает… это самое?

Внезапно я поняла, что нарвалась того самого «примата», у которого умственная деятельность выше гениталий не поднимается.

Я попыталась увести разговор в сторону, но азербайджанец все темы заворачивал исключительно в сторону интима. По-своему он был вежлив, говорил намёками, но смысл был ясен. Ему надо было перепихнуться, и он сразу рассматривал меня как сексуальный объект.

Подваливать он начал он издалека. Рассказал, что когда-то подвозил женщину, которая «просто по-человечески отблагодарила за это… ну, ты понимаешь, как…»

Если татарин флиртовал, от азербайджанца несло похотливой пошлостью если не в словах, то в интонациях.

– Извините, не понимаю, – сказала я очень чётко, разделяя каждое слово. – Мне не приятно говорить об этом.

Азербайджанец не унимался.

– Тебе что, никогда не хотелось просто… развлечься? Ты же путешествуешь!

– Вот именно – путешествую! Поэтому не хотелось.

– Да просто так, для удовольствия! – давил он, словно бы намекая, чтобы я перестала строить из себя недотрогу.

– Еще раз: нет! – мне пришлось сказать это жёстче.

– Все так делают! – продолжал водила.

Ладно, вспомним о «муже». Спокойным, ледяным тоном я произнесла:

– Простите, но я – замужняя женщина. Давайте оставим эту тему.

Он заткнулся всего лишь на несколько мгновений. То, что у него между ног, видимо, не давало покоя.

– Да при чем тут «замужняя»? Я же про удовольствие говорю. Жить надо для удовольствий, для кайфа!

Я взглянула в его грязное, давно не мытое лицо. Это на какой необитаемый остров надо попасть, чтобы почувствовать к этому человеку сколько-нибудь незначительное сексуальное влечение? А главное, испытать при этом ещё и удовлетворение?