– Не откажусь.

Через десять минут в палате никого не было, кроме нас двоих. Солдат определили в помощь сестре-хозяйке, а дедушка-пенсионер вышел сам. Видимо, чтобы не смущать нас.

– Очень вкусный чай. Какая марка? – спросил я.

– Ой, да какая может у нас быть марка? Тридцать шестой. Не «Грузинский» же тебе нести. Я тебе сейчас ещё «Ландыш» принесу, – сказала Саша и выбежала из палаты. Какой ещё ландыш? Неужели в Союзе на этом цветке настаивали отвар какой-то? Или просто она мне за цветком побежала?

– А вот и я! Отрезала тебе кусочек, – вернулась девушка, протягивая мне тарелку с кусочком песочного торта с кремовым зелёным лепестком сверху. Так вот что за «Ландыш»!

– Очень вкусно. Большое спасибо, – сказал я, уплетая тортик за обе щёки.

– Давай я тебе покрывало поправлю и подушку под голову положу, чтобы тебе помягче было сидеть, – подошла ко мне Саша и принялась поправлять покрывало в ногах.

Нагнулась она так, что халатик слегка задрался, открыв вид на симпатичные бёдра. Затем она нагнулась надо мной, да так, что, расстёгнутый в верхней части, халат не скрывал от меня её полной груди в белом нижнем белье. Вот что с ней будешь делать? Надо сказать ей, что я как бы занят уже. Есть у меня, кто поправит подушку.

– Хм, добрый день! – услышал такой знакомый для меня голос. Как же не вовремя!

– Привет, Женя, – сказал я, выныривая из-под халата Саши.

Картина маслом, Серега! Будь ты на месте своей девушки, чтобы ты подумал?

–Я… я не вовремя? – спросила Женя, совершенно растерявшись от увиденного в палате. И ведь ничего же не было. У меня руки даже заняты были.

– А вы к курсанту Родину? – спросила Саша, картинно застёгивая верхнюю пуговицу на халате. Так и знал, что специально обхаживала! Вот ты балбес, Серёга! Не распознал подставы. Тортиком тебя поманили с чаем, и ты про всё на свете забыл.

– Совершенно верно. Сейчас ведь часы посещения? – спокойно произнесла Женя.

– Верно. Ну, тогда… общайтесь. Я попозже зайду.

– Да не торопитесь. Девушка, вы, кстати, посуду забыли, – сказала Женечка, указывая на стоящую тарелку с пряниками, пустые чашку и блюдце.

Саша, явно недовольная появлением своей соперницы, всё же забрала посуду и вышла из палаты. Теперь мне предстояло что-то сказать. Можно вообще ничего не говорить, и тогда скажет Женя. И это будет хуже.

– Это не то, что ты подумала, – сказал я дежурную фразу для подобных случаев. – Меня только тортиком угостили.

– Конечно. Это выглядело именно как тот самый уход за постельными больными, Серёжа. Ну и как? Тортик вкусный? – спросила Женя, присаживаясь на кровать рядом со мной.

– Мне не очень понравился. Ел, чтобы не обидеть человека.

– Ну и хорошо. Раз ты такой голодный, вот тебе ещё, – сказала Женя, вынимая из тканевой сумки коробку с надписью «Сказка» и ценой – один рубль девяносто копеек. Это был ещё один торт.

Очередное детище советской кулинарии! Похожее на пенёк, на котором высажены грибочки, цветочки и ёжики.

– Там среди ингредиентов немножко коньяка есть. Чтобы повеселее тебе было, – сказала Женя и отвернулась в сторону.

– Женечка, ну ладно тебе. Хочешь, я пойду ей и скажу, чтоб ко мне больше не подходила. Так она работает здесь, ей указания дают, чтоб за мной следить. Она сама пристаёт, – сказал я, обнимая свою девушку.

– Смотри у меня, Родин. Я хоть и романтичная хрупкая особа, но сил хватит пощечину тебе залепить. И попробуй только мне ещё раз так самолёт приземлить, – не выдержала Женя и разрыдалась.

Мы сидели, пока она не успокоилась. Долго она держалась, чтоб не расплакаться. И с этой Сашей вела себя достойно. Не оскорбляла, но показала всем видом своё презрение.