– У неё достаточно средств…

– Боюсь, что было достаточно. Счета в банке можно и заморозить. Мы так и сделали. А ещё и нашлись крупные суммы у родителей…

– Вы этого не сделаете. Они же ветераны! – воскликнул Валера.

– Их пенсии не пострадают. А ведь ещё и матери нужны лекарства, и отцу. Плюс наступающий капитализм… самому не по себе от последствий!

Мда, методы убеждения у конторы никогда не отличались чистоплотностью. Судя по фотографиям, у Гаврюка есть ещё дорогие ему люди. Иначе бы Виталик этот фотопасьянс не раскладывал на столе.

Лицо Валеры говорило о многом. При упоминании каждого из родственников скулы дёргались, а губы он сжимал всё сильнее.

Казанов перечислил ещё брата и племянника Валеры.

Именно на крайней фотографии я узнал Пашу Ветрова. Ему здесь вручают орден «За службу Родине».

– Теперь вы не откажетесь поработать на благо Родины? Она даёт вам шанс, – закончил представлять каждого родственника Виталик.

Гаврюк молчал, но кулаки его побелели от напряжения. Виталик посмотрел на меня и хлопнул себя в лоб.

– Простите, Валерий Петрович, я совсем забыл, – сказал Виталик и достал ещё две фотографии.

На одной был запечатлён мальчик пяти лет от роду в объятиях девушки. А на другой – он же, только повзрослевший.

– Что вы задумали? – спросил Валера.

– Ничего особого. Просто ваш сын на данный момент находится в следственном изоляторе. Попал в плохую компанию, знаете ли.

– Вы подстроили?

– Нет. Но его дружок из золотой молодёжи очень даже его подставил. Парень не при делах, но кому это интересно?

– Сволочи! – вскочил на ноги Валера, ударив ногой по столу.

Фотографии упали на пол, а сам стол отъехал чуть вбок. Реакция была ожидаемой, но Виталик даже не шелохнулся. Как и я.

Гаврюк шумно дышал, а Казанов только поправил куртку и посмотрел на меня.

– Суда вы не избежите, но родственникам своим помочь ещё можете. Я закончил. Вам есть о чём поговорить, – сказал мне Виталик и отдал ключи от наручников.

Казанов вышел, а я собрал фотографии и положил их на стол. Валера вытер пот со лба, уставившись на меня.

– Осуждаешь? – спросил он.

– Нет. Презираю.

– Ну-ну. Тебе ведь теперь можно говорить. Видел тебя по телевизору на авиасалоне во Франции. Герой Советского Союза! Лётчик-испытатель! Ты когда ногой топаешь, золото не летит? – усмехнулся Гаврюк.

– Интересное сравнение с антилопой. Садись и рассказывай, чем занимался все эти годы.

Валера поднял стул и снова оказался напротив меня. Я толкнул ему ключ, чтобы он снял наручники.

– Летал. На всём, что было возможно и где никого не интересует твоя история. На всяких «кукурузниках», само собой.

– Африка?

– Не только. Мой связной в Пакистане обещал обеспечить работой в Израиле. Но ограничился только тем, что свёл меня с наёмниками и фанатиками Ближнего Востока. Деньги платили, и этого было достаточно. Большинство домой отправлял.

Мда, как в этом человеке сочетается его сущность предателя и желание помочь семье. Судя по рассказу Виталика, Валера переводил домой достаточное количество средств.

– А почему про сына никто не знал?

– Тебе это зачем? Вообще, удивляюсь, что я тебя встретил. Думал, что ты где-то в Кремле уже местечко нашёл. На тебя же надень костюм и можешь в телевизоре всей стране мозги пудрить.

– Судя по всему, вирус диссидентства на тебя тоже повлиял. Чего же тогда не перевёз родных в тот же Израиль? Сейчас границы открыты.

Валера замолчал, отвернув голову в сторону.

– Пробовал пару лет назад, когда «перестройка» началась. Никому это не надо. Родину они любят. Я уж думал, когда Горбачёв затеял все эти реформы и у родных в головах наведётся порядок.