Мазарини давно это понял, на что он надеялся, не препятствуя влюбленности короля и своей племянницы, непонятно, неужели на то, что королева вспомнит о том, что существует любовь? Во множестве книг и фильмов твердят, что именно кардинал настоял на браке короля и испанской инфанты, что это он фактически вынудил Анну Австрийскую сделать выбор не в пользу сына, чтобы заключить договор с испанцами и закончить Тридцатилетнюю войну. Но ведь на инфанте можно было женить младшего сына Анны Австрийской Филиппа, а Тридцатилетняя война закончилась десять лет назад, и испанцам мир был нужен не меньше, чем французам…

Просто одно дело называть Мари племянницей и совсем иное – невесткой и королевой. Анна Австрийская прекрасно понимала, что строптивая и активная Мари станет настоящей правительницей, следовательно, сама Анна власть потеряет.

Но пока власть была в руках Анны Австрийской, она ею воспользовалась, и отнюдь не в пользу моей сестрицы.

– Ваше Величество, почему вы не желаете выслушать меня и понять мое сердце? Вам хорошо известно, что такое сердечная привязанность и брак без любви. Почему вы обрекаете меня на такое? – в голосе Людовика настоящее отчаянье.

Королева холодно посмотрела на сына, от ее взгляда у несчастного Луи все внутри заледенело. Голос королевы также был холоден и непривычно звонок.

– Сын мой, ваши сердечные пристрастия не столь постоянны, как государственные интересы Франции. К тому же не стоит путать любовный пыл с интересами страны, а любовь с браком. Вам прекрасно известно, что издревле короли Франции заключали браки, исходя из государственной необходимости, а не из собственных желаний.

Анна Австрийская поднялась и прошлась по комнате, не глядя на сына, зато бросив раздраженный взгляд на присутствующего кардинала, в котором явно боролись два желания – стать тестем короля и пойти на поводу у королевы. Мазарини не заметил этот недовольный взгляд, он задумчиво покусывал губу, глядя на пламя свечи. Королева, не получив открытой поддержки кардинала, с трудом удержалась от резкого выпада в его адрес и продолжила внушать сыну:

– Вы, видимо, забыли об ответственности перед страной, королем которой являетесь. А ее интересы требуют, чтобы ваш брак с испанской инфантой состоялся, и как можно скорее!

– Но я люблю другую! – это был скорее крик отчаянья, чем серьезное возражение, Людовик понял, что проигрывает матери, ему нечего противопоставить ее требованию блюсти интересы Франции.

– Да любите вы кого угодно! Но если бы мужчина женился на всех женщинах, которых любит за свою жизнь, что творилось бы на свете? К тому же позвольте напомнить, что еще недавно вы любили старшую из сестер Манчини, не так ли?

Людовик опустил голову.

В это мгновение кардинал, видно, осознал, что король готов уступить матери и лично для него промедление смерти подобно, потому встрепенулся:

– Ваше Величество, Вы просили у меня руки моей племянницы Марии Манчини?

Анна Австрийская замерла, в немом возмущении глядя на своего возлюбленного, но тот словно не замечал этого гневного монаршего взора.

– Простите, Ваше Величество, но я, как ее опекун, исполняющий обязанности ее отца, отказываю вам в руке Марии ради блага Франции. Я уважаю ваши чувства к моей племяннице, был бы счастлив видеть вас своим зятем, но ставлю интересы Франции выше собственных и, простите, Ваше Величество, ваших личных интересов. Поверьте, мне больно произносить такие слова, я счастлив вашей любовью к Марии, но обстоятельства вынуждают меня ответить довольно резко. Надеюсь, пройдет время, и вы поймете, что именно двигало мной…