– А она мне нравится! – расхохотался Генрих. – Эмма права: варвары могут быть очень забавны.

Дан бросил на него спокойный, но внимательный взгляд, и Генрих, подавившись смехом, нервно схватил бокал с водой и уткнулся в него.

– Хватит, Эмма! – едва слышно сказал Дан, продолжая есть ростбиф.

На меня он даже не посмотрел.

– Не буду молчать! – взорвалась я. – Меня притащили сюда, подвергли унижениям, оскорблениям, пугают какой-то казнью, называют ведьмой. Да что я вам всем сделала? Что я могу вообще сделать? Я же не политик, не ученый, не чертов экстрасенс, я – филолог. Вчерашняя студентка. Мне двадцать три года, и до сегодняшнего дня я вообще не подозревала, что кроме нашего мира есть другие! Кто вы все такие, чтобы меня оскорблять? – я вскочила, опрокинув стул.

Страх и боль, наконец, выплеснулись наружу.

– Вас не существует! – закричала я. – Вы – сон, кошмар, видение, галлюцинации, которыми я страдаю уже давно. Сейчас ущипну себя и все пройдет! – я задрала платье до бедер и изо всех сил вцепилась пальцами в собственную ногу.

Да так сильно, что аж слезы из глаз брызнули. Но кошмарный сон и не думал исчезать.

– Видения… вы все это слышали? – Эмма встала и торжествующе посмотрела на присутствующих. – Она прилюдно призналась в том, что ведьма, потому что видения бывают только у них.

– Сама ты ведьма! – я схватила со стола лимон и бросила в нее.

Эрик, Дан и Генрих тоже вскочили на ноги. Хрустальные драконы с громким писком закружились над столом. Только дети остались сидеть на месте. Роботы они, что ли?

– Хватит! Замолчите обе! – грозно выкрикнул Дан.

Он сорвал с шеи салфетку и швырнул на стол.

–Уведите детей! – бросил он служанкам, тяжело дыша.

Безмолвная прислуга, стоящая по углам столовой, схватила детей и вывела прочь.

– А теперь послушай меня, Алика, – Дан угрожающе вытянул указательный палец в мою сторону. – Любое сильное проявление эмоций в нашем мире считается признаком ереси и демонической природы. Подробности ты узнаешь позже. Но незнание не освобождает от ответственности, и наглости я не потерплю. Если ты еще раз позволишь себе нечто подобное, то я не посмотрю на то, что Орден дисциплинаторов нуждаемся в твоих услугах. Ты будешь подвергнута унизительной экспертизе на площади, подобной той, что уже проводил Эрик в комнате допросов. Но в этом случае всё будет прилюдно. На глазах у тысяч людей. А потом ты будешь сожжена как ведьма. А ты, – он обратился к Эмме, – понесешь наказание немедленно, вместе с ней, потому что в отличии от чужеземки, пьешь воду покоя и забвения. Но при этом покорности в тебе нет.

Эмма опустила глаза. Я застыла на месте. Сон не кончился. Это не видение и не глюки. Это реальность. Страшная, уродливая, но настоящая. Ее можно потрогать. От нее можно умереть. Меня вдруг обуял дикий страх. Как же мне выжить среди этих психов? Какая, к черту, демоническая природа? Я вообще атеистка. Даже над верой в приметы всегда смеялась. Не говоря уже о сказках про рай и ад.

– Примите позу покорности! Обе! – властно произнес Дан.

Эмма немедленно опустилась на колени возле стола, склонила голову и заложила руки за спину. Я осталась стоять. Они ведь это несерьёзно, правда? Так же не может быть! Я же не рабыня Изаура какая-нибудь!

Эрик подошел ко мне сзади, положил обе руки на талию, и с силой надавил, одновременно давая мне подножку. Я рухнула на колени возле стола. Эрик осторожно взял меня за руки и сложил их за спиной.

– Если изменишь позу, тебя свяжут, – шепнул он, – поэтому не сопротивляйся.

Дан снова сел за стол. Остальные мужчины тоже заняли свои места.