Жертву себе Сэм выбрал крайне обдуманно. Если бы он доложил о Мэггинисе, тот счел бы его просто доносчиком, любителем совать нос не в свое дело, которого надо или перехитрить, или бросить ему вызов, а если бы за доносом последовало суровое наказание, Мэггинис мог бы превратиться в постоянную проблему. Кроме того, не надо забывать, что донос на Мэггиниса косвенно угрожал и священной корове – главному стюарду Джордано. То же, что произошло, превратило Мэггиниса в страстного поклонника Сэма и лучшего его пропагандиста, так как своеобразная, хотя и совсем не уникальная гордость кладовщика требовала, чтобы человек, победивший его, был «самой могучей машиной, какая бывает на двух ногах, мгновенная смерть в каждой руке – настоящий мужик. Со стариком Сэмом шуточки плохи – ты попробуй как-нибудь сам и увидишь, что из этого получится. Давай, давай, а я заключу пари на вашу драку». Второй наглядной демонстрации Сэму не потребовалось.

Главным старшиной корабельной полиции и номинальным начальником Сэма был первый помощник старшего механика; все полицейские силы этого крохотного мирка состояли из них двоих. Когда техник захотел вернуться к силовой установке и на его место был прислан третий помощник старшего механика, со стороны Уолтера было вполне естественно назначить главным из них Сэма.

Он положил глаз на эту работу с самого начала. Любой полицейский чин в любом месте обладает властью, значительно превосходящей ту, которая принадлежит ему по закону. До тех пор, пока Сэм находился в хороших отношениях с мистером Койпером, мистером Джордано и (в меньшей степени) с мистером Дюмоном, до тех пор, пока он не пытался пользоваться своей властью в «беспокойной норе» и на технических палубах, он был самым влиятельным человеком на корабле – фактически более влиятельным, чем даже сам первый помощник, ибо именно Сэм олицетворял собой власть последнего.

Вот так обстояли дела к моменту посадки на планету Гарсона.

Планета Гарсона похожа на кусок строительного мусора, оставшийся по завершении создания Вселенной. Сила тяжести на ее поверхности равна единице с четвертью – многовато, чтобы чувствовать себя комфортно. Она холодна, как сердце ростовщика, а ее метановая атмосфера совершенно не пригодна для человека. Галактика просто кишит значительно более приятными планетами, и никто бы ею не заинтересовался, не будь она незаменимой промежуточной базой. Вблизи земного Солнца есть одна-единственная Хорстова конгруэнтность, и скачок через нее выводит корабль неподалеку от Теты Центавра, а из тринадцати планет, кружащих вокруг этого солнца, планета Гарсона обладает жалким достоинством быть наименее неприятной. Зато в окрестностях Теты Центавра имеется полдюжины исследованных конгруэнтностей, что делает планету Гарсона неизбежной узловой станцией на торговых маршрутах Солнечного союза.

Макс вышел на поверхность только один раз, и этого было более чем достаточно. Поселок около космопорта, частично стоявший под куполами, частично расположенный в туннелях, вырытых под теми же куполами, был очень похож на лунные города и несколько напоминал подземные части любого из больших земных городов, но для Макса все это было в новинку, поскольку он никогда не был на Луне и никогда не видел больших городов на Терре, за исключением Земпорта. Он сошел с корабля вместе с Сэмом, одетый во все лучшее и полный любопытства. В скафандре не было необходимости – к каждому пассажирскому лайнеру в порту прокладывался герметичный переход, соединяющий шлюз корабля со шлюзом купола.