– Элли, не говори ничего капитану, совершенно ничего. Мне сейчас выпал величайший шанс в жизни. Если ты будешь лезть в дела, которых не понимаешь, ты его погубишь. Меня снова выкинут к коровам.

– Да нет же, он такого никогда не сделает.

– Да ты пойми, Элли. Может, для тебя он и «милый старичок», но для меня он – капитан. Так что не лезь в это дело.

Элли надула губы:

– Я же помочь тебе хотела.

– Понимаю, и большое тебе спасибо. Но все равно не надо. И все равно я не могу прийти в салон – мне это запрещено.

– Я же думала… я думала, что ты от меня прячешься. А почему нельзя? Ты же разгуливаешь здесь, наверху, в этой красивой форме. Почему же нельзя?

Разговор был прерван доктором Хендриксом, возвращавшимся в свою каюту.

– Доброе утро, Джонс, доброе утро, мисс Кобурн. – Он прошел внутрь.

На лице Макса появилось отчаяние.

– Слушай, Элли, мне надо идти. – Он повернулся и постучал в дверь астронавигатора.

Доктор Хендрикс как будто и не видел его с Элдрет.

– Садитесь, Джонс. Очень интересное вы сегодня устроили представление. Мне крайне интересно, как далеко простирается эта ваша способность. Она ограничивается числами?

– Почему? Я думаю, нет, сэр.

– Вам пришлось много работать, чтобы добиться таких результатов?

– Нет, сэр.

– Хм… Мы сейчас кое-что попробуем. Вы читали… дайте мне подумать… что-нибудь из пьес Шекспира?

– Ну, в школе у нас был «Гамлет» и «Как вам это понравится», а еще я читал «Зимнюю сказку». Только она мне не понравилась, – честно добавил Макс.

– В таком случае вы, видимо, ее не перечитывали. Помните что-нибудь оттуда?

– Конечно, сэр.

– Хм… – Доктор Хендрикс взял с полки потрепанный том.

– Ну, например. Акт второй, сцена третья: Леонт говорит: «Ни днем ни ночью мне покоя нет! Но эти муки слабость, только слабость».

Макс подхватил:

– «…только слабость. И я, пожалуй, мог бы исцелиться, ее источник главный уничтожив: мою жену…» – Он продолжал, пока доктор Хендрикс не остановил его.

– Достаточно, вполне достаточно. Мне и самому не слишком нравится эта пьеса. Даже у бессмертного Билла бывали выходные. Только как это вышло, что вы прочитали эти самые таблицы? Все-таки даже самые скучные вещи Шекспира не такие скучные, как они. Я не читал их никогда, пользовался, конечно, но это нельзя назвать «чтением».

– Понимаете, сэр, дядя Чет, выйдя в отставку, привез домой все свои руководства по астронавигации. Он много разговаривал со мной. Так что я взял и прочел их.

– Это надо понимать так, что вы запомнили наизусть всю профессиональную библиотеку астронавигатора?

Макс перевел дыхание.

– Ну, сэр… Я их прочел.

Доктор Хендрикс взял с полки несколько книг. Двоичными таблицами он заниматься не стал – тут Макс себя уже показал. Он перелистывал руководства и задавал Максу вопросы. Потом начал просто называть номера страниц. Наконец он закрыл последнюю.

– Уф! – подытожил мистер Хендрикс и поморгал глазами. – Я, конечно, знаю, что в истории психологии есть много примеров таких способностей, но, надо признаться, когда сам с такими встречаешься – приходишь в некоторое замешательство. – По его лицу скользнула улыбка. – Хотел бы я посмотреть на брата Визерспуна, когда он об этом узнает.

– Сэр?

– Это наш Верховный секретарь. Боюсь, что он будет порядком шокирован; у него до крайности консервативные представления об охране «секретов» нашей профессии.

Макс неловко поерзал на стуле.

– У меня будут из-за этого какие-нибудь неприятности, сэр? Я же не знал, что мне не следует читать дядины книги.

– Что? Чушь это все. В астронавигации нет никаких «секретов». Вы пользуетесь этими книгами во время вахты, то же самое делают все члены команды в «беспокойной норе». Если меня спросить, так пусть, ради бога, их читают даже пассажиры. Астронавигация – не какая-то там тайная наука, она просто трудна. У немногих людей хватит математических способностей корректно провести расчеты, нужные для решения, скажем, задачи перехода. Но тех, кто занят в гильдии политикой, вполне устраивает, чтобы астронавигация представлялась неким оккультным ремеслом. Вы же понимаете, престиж и все такое. – Доктор Хендрикс помолчал, побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Джонс, я хочу, чтобы вы это знали. Келли думает, что из вас может что-то выйти.