По его взгляду я не могла понять – то ли он восхищен, то ли разглядывает меня с пренебрежительным прищуром, что было более вероятным. Ко мне подскочила баронесса, а за ней подтянулись остальные гости, и все было не так плохо, как представлялось. По крайней мере, я поняла, что графиню здесь никто лично не знал.

Кроме Эрлинга Хоконсона и его друга, Ханна пригласила на ужин виконта Томаса Лунда с женой Камиллой и дочерью Моникой, судью Фредерика Эвансена и вдовствующую баронессу Сесиль Холм.

Виконт был грузным мужчиной невысокого роста и носил шикарные усы с завитушками на концах. Он громко смеялся, говорил басом и постоянно нюхал табак. Его жена напоминала длинную, сухую жердь, отчего видимо и сутулилась, втягивая шею в плечи, а дочь близоруко щурилась и постоянно держалась за ее локоть. На девушке мешком висело платье из голубого шелка и мне стало интересно - неужели мать не видит, что оно на несколько размеров больше чем положено?

Судья выглядел важно, важно говорил и даже важно ходил, заложив руки за спину. Он был высоким, статным и, наверное, в молодости пользовался популярностью у женщин.

Сесиль носила траур, который ей невероятно шел и похоже она это отлично знала и пользовалась этим в полной мере. Стройная, с волосами цвета спелой ржи, она показалась мне очень привлекательной и я не дала бы ей больше тридцати лет.

Мужчины были обходительны, целовали мне ручку, а женщины отнеслись ко мне более настороженно, особенно Камилла Лунд и ее близорукая дочь. Они рассматривали меня с таким любопытством, что казалось еще немного и их взгляды протрут на мне дыру.

- Как вы устроились на новом месте? – поинтересовалась Камилла. – Наверное, дом за это время пришел в полное запустение?

- Там довольно мрачновато, - Ханна не дала мне и слова сказать. – Ужасно неприятное место.

- Мне нравится мой дом, - холодным тоном ответила я. – В нем я чувствую себя комфортно.

- А разве вы не носите траур? – подала голос Моника и прищурилась еще сильнее. – Граф умер чуть больше года назад или я что-то путаю?

- Я считаю, что этого достаточно для траура, - процедила я. Такая молодая и такая нудная! – Или у вас по этому поводу другое мнение?

- Я тоже так думаю, - вдруг сказала Сесиль и улыбнулась мне. – Почему женщина должна прятаться за этим вороньим нарядом три года? Красота должна сиять. Печаль по супругу имеет более глубокие корни, и не обязательно выражать ее нарядами из жуткого крепа. Как только закончится год моего траура, я сразу же закажу себе дюжину веселых платьев.

Эта молодая вдова начинала мне нравиться.

Рот Моники от возмущения вытянулся в длинную букву «о», но сказать она ничего не успела – к нам подошел друг его светлости, а следом появился и сам герцог.

- Приветствую вас, ваше сиятельство, - он поклонился и поцеловал протянутую руку. – Маркиз Лукас Брейвик к вашим услугам.

У него была приятная внешность, умные, пытливые глаза и светлые волосы с рыжеватыми прядями. На его спортивной фигуре отлично сидел фиолетовый сюртук, под которым виднелись черный жилет и белоснежная сорочка, а узкие, темные брюки подчеркивали красоту сильных ног.

- Я рада нашему знакомству, - приветливо ответила я, и тут же мой взгляд наткнулся на широченную грудь, обтянутую темно-красным бархатом.

- Какая неожиданная встреча…Приятно видеть вас снова… - знакомый голос был похож на этот же бархат – мягкий, ласкающий, но в нем крылась какая-то опасность, от которой по позвоночнику пробегал холодок. – Здравствуйте, ваше сиятельство. И да, вы правы, траур вам точно не к лицу – яркие крестьянские юбки, куда лучше.