В дверь постучали и когда женщина открыла ее, я услышала девичий голос:

- Тетушка Лонджина, госпожа Тильда желает видеть ее сиятельство. Нотариус прибыл.

Она что-то ответила ей и, закрыв дверь, подошла к кровати.

- Зачем она вызвала нотариуса, ваше сиятельство?

- Он зачитает завещание мужа, - ответила я, глядя в ее взволнованные глаза. – Мне придется покинуть этот дом.

- О нет… - прошептала тетушка Лонджина, хватаясь за сердце. – Только не это! Ваше сиятельство, вы отказались выйти замуж за Валентина?

- Да, я отказалась. Ничто не заставит меня стать женой этого человека.

- Но как же ваш батюшка? – женщина чуть не плакала, но во мне все это вызывало совершенно противоположные чувства – радость и надежду на самостоятельную жизнь.

- А батюшке пора завязывать с картами и заняться куда более полезными делами, - отрезала я. – Тетушка Лонджина, помоги мне подняться.

Пока она помогала мне умываться и одеваться, я думала о том, как забрать с собой Антона. Оставить его здесь я никак не могла – мы должны были быть вместе, ведь неспроста нас «закинули» сюда вдвоем.

В легком платье из цветастого сатина я выглядела не такой бледной, а тетушка Лонджина еще и пощипала мои щеки, чтобы придать им румянца. Мне было очень тяжело и непривычно видеть чужое лицо в зеркале и я старалась не смотреть на себя, ощущая ужасный диссонанс внешнего с внутренним.

Тетушка Лонджина провела меня к кабинету, и пока мы шли по длинным извилистым коридорам, я обратила внимание, что все вокруг дышит роскошью и некой показушностью, что ли… Лепнина, фрески под потолком, стены обитые бархатом и парчой, начищенные подсвечники и портреты каких-то надутых франтов в пафосных позах. Видимо, хозяину этого дома нравилось пускать пыль в глаза.

Когда я постучала и вошла в кабинет, Тильда одарила меня таким взглядом, против которого даже взгляд медузы Горгоны показалась бы взором наивной третьеклассницы.

Она восседала на диване, расправив свои необъятные юбки с выбитыми цветами, от которых рябило в глазах, а за ней стоял Валентин с обиженным лицом. При виде меня он надул губы и отвернулся, показывая крайнюю степень неприязни к моей персоне.

Нотариус, немолодой, но бодрый мужчина с торчащими в беспорядке волосами, сидел за столом красного дерева, а перед ним лежала стопка бумаг. Он близоруко прищурился, глядя на меня, и нацепил на нос очки.

- Доброе утро, ваше сиятельство.

- Доброе утро, - вежливо ответила я и опустилась на стул возле камина, чтобы быть подальше от недовольной семейки.

- Начинайте! – нетерпеливо приказала свекровь, и я еле сдержала улыбку – как же ей хотелось выгнать меня из дома… Она даже не скрывала этого.

- Итак, покойный ныне граф Андор Расмуссен, оставил своей супруге Астрид Расмуссен имение «Вит Миднатт»* возле Крестонского леса и земли, прилегающие к нему, а так же содержание в размере двухсот фаллеров в год, - зачитал нотариус и добавил: - Еще ваше сиятельство, вы можете взять с собой слуг в количестве четырех человек, выплачивать жалование которым станет новый граф Расмуссен, один экипаж и двух коней из графских конюшен. Все.

Тильда еще больше поджала губы, скорее всего, подсчитывая траты, которые придется нести ее сыну, и зыркнула на меня грозным взглядом. Но я не обращала на нее внимания, радуясь тому, что можно забрать Антона.

Я вежливо откланялась и покинула кабинет, размышляя о том, что все-таки свой дом – это свой дом, где я буду сама себе хозяйкой. Скорее всего, денежное содержание не очень велико, но если жить скромно, то его вполне могло хватить – предположила я. Ведь когда выделяют определенную сумму денег, всегда руководствуются каким-то прожиточным минимумом. Двести фаллеров… Интересно, что за них можно купить?