Кажется, он тоже догадался, в чем причина моего молчания.

— Впредь будьте аккуратнее с едой и тем, кому доверяете свою комнату.

— Но я никому не доверяю! Я купила этот кефир в лавке и принесла сюда. Его не могли отравить! Он был закупорен!

— Тогда у меня много вопросов к лавочнику, — фыркнул профессор. — Подумайте, госпожа Виккори, кому бы вы могли так насолить, что ему захотелось вас отравить?

Я беспомощно обняла себя за плечи руками.

— Я вообще ни с кем не общалась… Надо сообщить в следственный комитет, да?

— Как хотите, — он переступил через оплавившееся пятно и направился к выходу. — На сегодня ваш рабочий день окончен. Постарайтесь отдохнуть.

Но как я могла спокойно лечь спать, понимая, что моя жизнь висела на волоске?..

***

Я сидела в приемной ректора и ждала, когда тот освободится от какого-то, без сомнения, важного дела ради беседы со мной. Нервно дергая ногой и бросая косые взгляды на лишенного всяких эмоций секретаря, что охранял приемную, я размышляла, во что могла вляпаться, если удостоилась внимания этого человека.

Ректора боялись все без исключения. Студенты вставали по стеночке, если он проходил мимо, и смертельно бледнели, когда он обращал на них свой взор. Преподавательский состав никогда не позволял себе ни единого комментария на его счет — знали, что он и испепелить может при желании. Причем в прямом смысле слова. Ему прекрасно давалась смертоносная огненная магия.

Ректор академии, ожившая легенда, маг высшего уровня.

На табличке было выбито: «Ректор Альберт Сторм». Но я-то знала, что у него гораздо больше титулов, регалий и званий, чем просто ректор.

Из кабинета шмыгнул наружу какой-то незнакомый мне низкорослый мужчинка, которому явно не понравился диалог с великим и могучим, и бегом пронесся к выходу.

— Вас ожидает Фэй Виккори, — секретарь царственно продефелировала к начальнику и застыла в дверях.

— Пусть входит.

— Входите, — обернулась ко мне эта девушка стервозной наружности (одни только пятисантиметровые когти вселяли в меня восхищение напополам с ужасом), как будто без ее разрешения слово ректора ничего не значило.

Я пригладила складку на свитере — лучше не стало — и шагнула туда, где никогда не бывала.

Удивительно, но кабинет оказался маленьким и совершенно не помпезным. Я, конечно, догадывалась, что стол из мореного дерево с золотистыми львиными ножками сделан на заказ, но, кроме этого стола, кожаных стульев вокруг да многочисленных стеллажей, упрятанных в стены и оформленных деревянными панелями, ничего и не было.

Если честно, в моих фантазиях кабинет выглядел куда как дороже.

Сам хозяин стоял у одного из стеллажей, перебирая склянки с разноцветными зельями.

— Рад встрече, госпожа Виккори, — произнес он практически мирно.

Надо сказать, из его уст словосочетание «госпожа Виккори» звучало не издевкой, а вполне обычным обращением. Надо же, до чего меня достращал Картер. Я уже дергаюсь на любое упоминание собственного имени.

— Здравствуйте, господин Сторм.

Он не дал разрешения садиться, поэтому я так и мялась у двери, вспоминая все свои грехи с первого курса академии. Зачем иначе ему понадобилось встречаться со мной?

Ректор был молод — едва ли старше Дэррэла Картера. Поговаривают, что они воевали вместе и, после того, как Альберта Сторма направили восстанавливать разбитую после сражений академию, он согласился принять ту только при условии, если работу найдут ещё и его сослуживцу. Того принимать не хотели (что-то он не поделил с министерством образования), но выбора не было. Пришлось взять и Картера тоже.