Появившегося следом в дверях Ленчика аж передернуло. Не знаю, на что уж он рассчитывает после встречи в госпитале? А по барабану! Мне с ним детей не крестить. Пусть думает себе, что хочет.

– Заманчиво звучит! – ответила Марина. – По-моему, стоит согласиться…

Отдых после трудового дня удался на славу. Мои старания были оценены по достоинству. Огорчает только одно: ночевать, несмотря на все мои тонкие и очень скромные намеки, возлюбленная отправилась все-таки домой. Проводил ее, сдав, как говорится, с рук на руки, пожелав на прощание спокойной ночи.

Вернувшись домой, заваливаюсь на диван. Поначалу казалось, что вырублюсь моментально. Однако сон все не приходит. Мысли в голове шуршат. Разные. Приятные. В основном касающиеся наших с Мариной взаимоотношений…

Разбудил телефонный звонок. Кое-как попав ногами в тапки, ломанулся к аппарату.

– Да?! – рявкнул в трубку.

– С дуба рухнул? – вместо приветствия раздался голос Руслана. – Чего орешь-то?

– Проснулся только что. Ты, кстати, и разбудил. Нафига звонить в такую рань?

– На часы посмотри, засоня! Десятый час на дворе. Народ уже «броню» от кутюр собирается примерять, модные в этом сезоне шляпы с бронестеклами. Косметика – по желанию. Твое, между прочим, родное отделение сегодня дежурит. А ты от работы косишь, сачок!

– Имею полное право, как геройски пострадавший на ниве борьбы с бандитизмом. По вашей, между прочим, вине, господа опера. Распустили тут всяких мокрушников. Мирному собровцу пройти невозможно.

– Да ладно, это ты-то мирный? Как-то неубедительно звучит. Короче, хорош прикалываться! Ноги в руки, и рви в контору – дело есть.

– Рус! Я же на больничном.

– Потом сам себя проклинать будешь, а свалишь все на меня. Давай на базу! Жду!

Только хотел ответить что-нибудь порезче, как друг уже разъединился. Что там у них стряслось? Третья мировая, что ли, началась? Китайцы Ла-Манш форсировали? Так до фени нам глубоко должен быть тот Ла-Манш. А особенно то, что за ним. Хочется китайцам с альбионцами пообщаться – хай себе плывут.

Планы на сегодня совершенно другие намечались. И что характерно, война в них никоим образом не вписывалась, даже мировая.

Телефон Пули не отвечает, абонент – не абонент. Остается Гном.

– Серега, привет!

– Здорово, болезный!

– Ты не в курсе, чего это Рус меня на базу вытягивает? Не Америка, случаем, под воду ушла?

– Повеселиться хочешь?

– В смысле?

– Ну не пожрать же? Морду, естественно, кому-нибудь набить. Заслуженно.

– Так у меня что-то в последнее время этого веселья выше крыши. Учу всяких баранов уму-разуму так, что кулаки устали.

– Не, если ты не хочешь, можешь не приходить. Но я бы на твоем месте вообще бегом бежал.

– Слушай, Серый! Кончай интриги плести. Прямо-то сказать не можешь?

– Не могу! Русу обещал. Так придешь? Только быстрей давай, а то не дождемся.

– Уболтал, черт языкастый. Сейчас приеду. Только морду лица сполосну.

Умыться, побриться, кинуть что-нибудь оставшееся от вчерашнего пиршества в желудок – на все про все хватило пятнадцати минут. Через двадцать уже лавировал на «шахе» в плотном потоке транспорта.

В отряде оживление. Народ уже в «броне» носится, автоматы получают. Подошедший сзади Гном хлопнул по плечу:

– Приехал? Молодец! Давай переодевайся, оружие по полной программе.

– Ты мне хоть объясни, в чем дело-то?

– Потом все! Готов будешь – к Руслану пойдем. Он тебя обрадует!

Подготовка к выезду – дело привычное. Занимает от силы минут пять вместе с переоблачением. Полностью экипированный, подошел к Гному:

– Готов, Серега!

– Сейчас, только Удалому доложу.