- У бабы Нади есть ещё мешок с едой. Берите оттуда, в сторону моей собственности не смейте даже смотреть!

Акакиевич захлопнул рот так, что я отчётливо услышала, как его вставная челюсть хрустнула.

- Тогда и ты не ешь с нами! - вызверился он.

Я равнодушно пожала плечами и, отвернувшись от родственничка, откусила небольшой кусочек от протеинового батончика и с удовольствием начала жевать, оглядывая греющихся вокруг костров смеющихся, беззаботных людей.

3. Глава 3 Блуждающие

Две луны. Незнакомые созвездия. И две недели блужданий по этой ледяной земле.

Я стояла у еле тлеющего костра и смотрела на далёкие холодные звёзды. Но почему-то подмигивать им в ответ совсем не хотелось.

Пару часов назад закончился очень сложный разговор с «предводителями» нашей группы. И теперь на мне висела ответственность за отделившихся от них людей. Но обо всём по порядку.

***

Первые дни перехода были вполне сносными. Я ни во что не вмешивалась, наблюдала и делала выводы.

На третий день произошла неприятная ситуация в нашей маленькой семье.

- Надюша, моя милая, ты ведь отдашь мне свои очки? - услышала я тихий шёпот Акакиевича рано поутру. Сделав вид, что всё ещё сплю, прислушалась.

- Арни, - я чуть не хмыкнула, каждый раз, когда слышала это сокращение мне хотелось смеяться. Старик точно не тянул на небезызвестного всем актёра. - Дорогой, а как же я? Мне ветер и снег сильно режут глаза, ты же знаешь, мне нужно беречь зрение.

Акакиевич еле слышно фыркнул, и заявил:

- Ты за Аньку спрячься, и иди с закрытыми глазами. Она девка сильная, о тебе вполне может позаботиться. Мне же нужно вести людей вперёд.

Я скрипнула зубами - Сусанин недоделанный. Разница в том, что на погибель (совершенно бессистемно, наобум) он ведёт своих же, а не врагов. Гад. Наверняка, среди людей есть понимающие и умеющие ориентироваться на местности люди. Мог бы собрать совет. Нет же, только его слова верны. Точнее других двоих, с которыми я пока не была лично знакома. А Арнольд их хвостик.

- Арни, нет. Не дам, - я представила, как бабушка качает отрицательно головой и сейчас искренне порадовалась её упёртости. - Это Анюткины горнолыжные.

- У неё заберёшь, - снова хмыкнул мужик и добавил, - она молодая, без очочков справится.

- Арнольд Акакиевич, - буркнула я, разворачиваясь. В двухместной палатке на троих места было достаточно, как раз лежать столбом, без возможности согнуть ногу в колене. Моя любимая поза - цапля, в этих условиях - мечта несбыточная.

- Очки мои оставьте в покое, обе пары - мои, и одни из них я дала бабушке, а не вам. Так что на чужой каравай рот не разевай, - закончила я мысль принимая сидячее положение.

- Ах ты! Негроска! - напустился на меня старик, - тебя в роддоме попутали. Всё! Терпеть я больше не собираюсь! Квартира твоя провалилась в бездну. Сейчас каждый сам по себе. Ну-ка, Надя, отдавай очки, как глава семейства приказываю!

- Ошалел, что ли, старый!? - воскликнула бабушка и треснула ладонью по лбу мужу, - ну-ка пшёл отседова!

И толкнула сидящего у выхода из палатки старика. Тот, взмахнув руками, завалился на спину. Матерился Акакиевич любо-дорого послушать. Встав на четвереньки, кинул нам:

- Больше не буду с вами даже рядом стоять. Не ждите от меня помощи. Гадины.

И выполз наружу.

- Старый пень, - проворчала бабушка и вдруг улыбнулась мне, - я за эти дни много чего передумала, родненькая моя. И, знаешь ещё, что?

Я отрицательно помотала головой, перевязывая шарф по-новому. Спали мы в верхней одежде и сапоги тоже никто не снимал.

- У меня как будто пелена с глаз спала. Арнольд, оказывается, даже хуже, чем я о нём думала совсем недавно.