Демоны напряжённо слушали откровения своего легата, понимая, что только исключительность произошедшего повлияла на то, что он сейчас им открывал. Подобное доверие влекло за собой определённые обязательства, а именно, полное сохранение в тайне полученных сведений. Да, даже обсудить это между собой они были не в праве. Тем временем легат продолжил.

— Я был здесь, когда почувствовал магическое возмущение во дворце. По ощущениям — это не было вторжением. Дворец словно откликнулся, признавая и принимая кого-то. Я обошёл этажи, спустился в портретную галерею, куда привел меня мой демон, но ничего необычного не увидел, — легат помолчал, обдумывая, как продолжить рассказ.

«Мне не хотелось говорить о Незнакомке, хотя к этому времени я уже был убеждён, что она имеет непосредственное отношение к произошедшему в покоях Асирии. Только какие у неё были мотивы? Хотелось бы услышать какую-то другую версию, в которой для неё не будет места. Всем сердцем я желал, чтобы малышка не была связана с этим погромом. Два противоречивых чувства боролись внутри меня: защитить память о любимой, при этом виновный обязательно должен получить наказание, и защитить Незнакомку от… возможно, даже от самого себя, даже если она виновата».

Макс переводил прищуренный взгляд от одного демона к другому, обдумывая, как вести дальнейший рассказ, понимая, что если он не скажет всю правду, у его сыскарей не будет полной картины. С другой стороны, подумав, что он мог и не встретить Незнакомку, решил не упоминать о ней вообще. Пусть работают с той информацией, что есть, а дальше будет видно. Говорить, что его заинтересовала непонятно какая демоница, лица которой он не видел и не запомнил её ауру, которая, к тому же, постоянно менялась, а то и вообще становилась такой, как у человека, было бы по меньшей мере странным. Выставить себя идиотом, упустившим в закрытом крыле дворца постороннюю личность, да ещё и целовавшимся с предполагаемой преступницей, — это было чересчур. На этой мысли Макс хмыкнул, поражаясь разжижению своего мозга в присутствии Незнакомки, и продолжил излагать события в подкорректированной форме.

— Когда я вернулся, то застал это, — обвёл жестом комнату. — Что думаете, мессиры? Каковы ваши версии?

На правах старшего слово взял мессир Севир.

— Судя по полученной после первичного осмотра помещений информации, складывается такое впечатление, что преступник — женщина. Подтверждение этого утверждения — эмоциональный фон, который ощущался после считывания пространства. Такое чувство, что она вымещала злость, и её агрессия была направлена именно на личные вещи наследницы. Простите, легат, но я могу задать вам вопрос, касающийся вашей личной жизни? — мессир Дийний после этой фразы низко склонил голову, ожидая с почтением реакции легата, захочет ли тот, чтобы копались в его грязном белье или сразу закроет тему.

Максимилиан помолчал, но, понимая, что глава службы безопасности всего лишь выполняет свою работу, и если бы он был на его месте, то точно так же задавал бы вопросы и даже ещё более настойчиво, поэтому он благосклонно кивнул и сказал:

— Севир, смелее, ты можешь задать все интересующие тебя вопросы, а я решу, на какие из них дать тебе ответ.

— Легат, есть ли в вашем окружении кто-то из женщин, кто мог бы приревновать вас к прошлым отношениям с месси Асирией?

— В моём окружении ни одна демоница не позволит себе вести себя неподобающим образом. Ты же знаешь, что я очень тщательно подбираю себе любовниц, и каждая из них знает своё место. Других в своё личное пространство я не пускаю. Я ещё понимаю, если бы они между собой поссорились, хотя это нонсенс, но ревновать к Асирии, умершей пятьсот лет назад... Нет, уверен, что нет. Это кто-то извне. Как вы думаете: каким образом преступник или преступница проникли в покои? Следов магического взлома защиты нет. Ведь верно?