— Да, я слышала и даже видела.

В фильмах, правда. Но чем не опыт?

— Ашлинг, у меня есть для тебя платье для сна. Старенькое, но приличное. Ты не думай. Дочь моя носила, когда жила тут. Стервь та еще. Как дед помер, так собрала вещи, да свалила.

— Отношения матерей и детей всегда в тренде, — пробормотала.

— В каком-таком тренде?

— Актуально, то есть, — исправилась я. — Клара, я вам очень благодарна. Скажите, а далеко я ушла от своих земель? И долго ли добираться до границы с эльфами.

Сначала лучше к ушастым, потом уже по факту.

— Тебе лет-то сколько? Пятнадцать? Мала еще, для путешествий.

— На каком языке я разговариваю?

— На всеобщем, конечно же. Ты, Ашлинг, случаем, головой не шмякнулась, когда из портала вывалилась?

— Ударилась. Так летела, что и руку покорябала.

Клара встала, отодвинула стул и стала убирать со стола. И это притом, что я еще не доела!

— Чая наведу, травяного. Чтоб спалось хорошо.

— Да, видимо, я головушкой приложилась, раз такие элементарные вещи спрашиваю… Так все же, как так получилось, что стран много, а язык один на всех?

— Ну, почему один на всех? У каждого народа свой. Просто принято на всеобщем общаться. Наш Верховный более ста отрезков назад приказал всем говорить только на нем. А мы-то что? Подчиняемся…

Поразительно. То есть этот «всеобщий», как бы интернациональный, но все же есть другие языки. Вопрос: почему я на нем говорю и понимаю?

Магия? Не удивлюсь.

Мне всегда легко давались иностранные языки. Я не прилагала особого усилия к их изучению. Даже алфавиты учила за два прочтения. Может, в этом и кроется загвоздка? Бабушка Глаша постаралась?

Клара разлила чай, который пах так изумительно, что я прикрыла глаза. Впервые за эти кошмарные сутки, я ощутила тепло.

— Чаевничать не с чем, сладкое не ем. А гостей не ждала, — Клара села обратно за стол. – Тяжело быть магом?

Мира-шпион, не загуби легенду! Ты же ходила в театральный кружок. Целый один раз.

— Очень. Особенно, когда, получается через раз, – мрачно потянула.

Бабушка говорила, что врать — плохо. Но иногда ложь идет во благо. Вот, пустили бы меня в дом, если бы выложила все о себе, как на духу? Сомневаюсь.

— В твои-то отрезки!

Я сделала глоток чая и замерла. Она же считает, что мне пятнадцать… Отрезков? И до этого женщина тоже вместо года упоминала… Да уж. Привет, меня зовут Мира, бери линейку и черти отрезки. Бред. Хотя блокнот бы понадобился сейчас. Записала бы странные слова, чтобы себя не выдать ненароком.

— Не нравится? — Пристально посмотрела на мою чашку.

— Очень вкусно, Клара. Право, дом родной вспомнила.

И траву поганую. Бабушка Глаша мне заваривала пробовать и велела запомнить вкус. Ветреница. Сон нагоняет, да только на меня и на ба действовала это растение сильно очень. Усыпляло на раз и два. В первый раз и последний, когда бабуля подсунула этот напиток, я провалялась в постели двое суток. Хватило.

— Так ты пей, Ашлинг. Спать хорошо будешь, — женщина на меня смотрела внимательно, ожидая действий.

— А можно хлебушка? С чаем повеселее будет. Не привыкла пить без всего, — широко улыбнулась.

— Конечно.

Клара встала, отвернулась, а я быстренько вылила половину чашки на рюкзак. Он у меня не промокнет. Внутри все будет сухо, потом помою где-нибудь.

— Потрясающий настой, — театрально причмокнула. — Часто готовите?

— Нет, что ты, — подала мне кусок хлеба. — Гостей редко тут увидишь.

То есть, Клара погружает в сон пришлых… и что, потом с ними делает?

В голове замелькали картинки из фильма «Молчание ягнят». Сглотнула и сделала вид, что пью. «Булка» была съедена быстро. Правда, в рот я ее запихивала через силу, как и глотала. Всухомятку это делать проблематично. Особенно, когда страх ползет по позвоночнику.