Она берёт мою руку, обхватывает прохладными тонкими пальцами, и меня снова прошивает электрическим разрядом. 

- Надеялась вас больше не увидеть.

Начинает свою работу. Осторожно, будто боится, что мне что-то может не понравиться. 

- Зря. Я вот наоборот, хотел тебя увидеть и приехал.

- Зачем?

- Потому что я тебя хочу.

Эти слова вырываются помимо воли, заставляют Тоню вздрогнуть - рядом с ногтем проступает капелька крови от ножниц, которыми она орудует. А мне это даже нравится. Хочется, чтобы она обхватила палец ртом и слизала алую влагу. 

- Я сделаю вид, что этого не слышала.

- Почему?

- Потому что вы мне не интересны.

- Совсем?

- Да.

Она продолжает свои манипуляции, а внутри меня начинает туго сжиматься невидимая пружина, и что будет, когда она дойдёт до предела и распрямится, я боюсь даже предположить. 

- Ты лжёшь мне. Если бы я был тебе неинтересен, ты бы не трахала мозг моей жене.

- Я сказала, почему это делала. 

- Меня не удовлетворил твой ответ. 

Цепко слежу за её лицом, чтобы не упустить ни единой смены эмоций. Она действительно научилась справляться с ними и теперь умеет взять себя в руки. Только в памяти так и всплывают черты, искажённые страхом, и это снова и снова как катализатор заставляет меня желать увидеть Тоню под собой. 

- Я ничем не могу вам помочь.

- А я думаю, что помощь нужна совсем не мне. 

Убрав руку, я оставляю Тоню сидеть, а сам поднимаюсь, нависаю сверху, обхватываю подбородок пальцами. Каждое прикосновение к ней - разряд по телу, почти что шоковая терапия. Глаза серые становятся темнее, когда зрачки расширяются. Ну же… кричи, если тебе снова страшно. А я вижу, что страшно. 

Впиваюсь в её губы - жадно, тут же проталкивая язык ей в рот. Это не поцелуй даже, губы кусаю, жёстко, едва ли не до крови, и упиваюсь привкусом адреналина.

- Не надо, - шепчет хрипло, когда отпускаю. 

Дышит так надсадно, каждый глоток кислорода - будто последний. 

- Что не надо, Тоня? Я сказал, что тебя хочу. Вопрос времени теперь, как быстро ты окажешься передо мной с раздвинутыми ногами. 

- Кирилл, пожалуйста…

Ведь я же хотел, чтобы она снова и снова это слово повторяла. Хотел, б*я… Почему же теперь так мерзко от самого себя становится? 

- Это вопрос времени. Я всегда беру то, что хочу.

Теперь на воздух, туда, где не будет этой отравы, которая вокруг разлита. Где член не будет вставать как каменный и едва штаны не разрывать. Это уже даже не интерес - какая-то навязчивая потребность. Одержимость. И остаётся только надеяться, что когда я получу Тоню в свою постель, эта потребность исчезнет.

***

- Кир! Красное или чёрное? Ну! Ответь уже хоть что-то! 

Никогда не любил вот эту хрень, когда вынужден делать вид, что хоть что-то понимаю в бабских тряпках. Мне было насрать, в чём будет Лена. Хоть в красном, хоть в чёрном, хоть в портках и ватнике, лишь бы отстала.

- Красное, - не глядя на то, как жена прикладывает к себе абсолютно идентичные платья разных цветов, ответил в никуда. 

- Хорошо, значит красное.

Она вздохнула, но протестовать не стала. Вообще ничего не прибавила и отвернулась. На её месте я бы трижды послал себя к херам, трижды с собой бы развёлся, ну и ещё по мелочи, но знал, что Лена делать этого точно не станет. 

- Горский, ты чего смурной такой? - всё же снова поинтересовалась Ленка, но не успел я ответить, прибавила, расставляя точки над «ё»: - Сегодня отец будет у нас, ты же помнишь?

Вот оно что. Перед тестем мне нужно было вести себя хорошо, такой вот намёк от любимой супруги. 

- Как будет, так повеселею.

Она подошла, устраиваясь на подлокотнике кресла, скользнула прохладными пальцами по шее, заползая под воротник и заставляя поёжиться от неприятных ощущений. И вдруг выдала то, от чего я застыл на месте: