– Что, ещё кто-то приходил? – недоуменно переспросил Громовержец, а затем в руке его появилась молния, которой он, клянусь вам, наметился прямо мне в голову, гад! – Что значит, бог-дурак?! Ты что себе позволяешь, соплячка?!! Смертная, обрати внимание, соплячка!

Ну что ж. Выбора у меня не оставалось. Сами понимаете, денёк вышел беспокойный, а тут тебе еще и молнией в голову целятся. Если такая ситуация вдруг произойдет с вами, вот мой совет: не теряйтесь, не смущайтесь, будьте сами собой. Истинным… хм… в общем, отвечаю за базар – в этой ситуации терять вам точно нечего.

Именно поэтому я открыла рот пошире и проорала, стараясь соответствовать папеньке, но в силу гендерных особенностей голосовых связок получилось сие сильно с использованием ультразвука.

– Да, смертная! Вы совершенно правы! Как Вы можете быть неправы! Вы же, мать его волшебницу, бог! Ну так поправьте несправедливость! Вы, похоже, сильное сожаление испытываете, что «смертная соплячка» до сих пор жива! Вперёд! Что же Вы застыли! Действуйте, Зевс Кронович! Или, к Вам следует обращаться, наи Зевс Кронович, чтоб Вас черти съели! Что Вы мне в лицо тычете свое молниейкой, меня за сегодня уже и на рельсы спихивали, и вампиры уходить хотели, и в каком-то доме связанную, одну, между прочим, оставляли в темноте, и Вы, который именуете себя моим папенькой, где всё это время были Вы?! Я Вам скажу – там же, где всю мою грёбаную жизнь, на каком-нибудь сраном Олимпе, будь он неладен, или в Дельфах, или в треклятом Делосе, глаза бы мои никогда его не видели! Потому что единственное существо, которое решило мне помочь, и, что немаловажно, помогло – моя собственная бывшая лань, а сегодня – лучшая подруга, которую я даже не помню! Но всё равно спасибо презренному Агамемнону-ахейцу, который и люлей отхватил, за то, что посмел поднять руку на мою любимую Ни’иду, и дочку в мои жрицы отдал взамен. И да, Вы меня тогда благословили на то, чтобы я удержала душу умершей лани и она переродилась в качестве нимфы, так что на этом Вам честно, от души спасибо! В общем, это я к чему – хорошо, что тогда с моей ланью всё так получилось, и у меня теперь, когда вся моя неуважаемая божественная семья от меня отвернулась, и Вы, Зевс Кронович, в первую очередь, эта самая нимфа теперь со мной!

В запале я не заметила, как могучая рука с молнией опускается вниз, а молния в ней тает, тает, и под конец исчезает, оставив о себе напоминание в виде небольшого сгустка чёрного дыма. И выражение лица «Зевса Кроновича» постепенно смягчается, правда глубокая морщина между нахмуренными бровями и не думает расходиться, потому как брови у «наи» по-прежнему нахмурены.

– Ты всё также боишься темноты, Артемис, – задумчиво сказал Зевс. – А Латану надо как следует наказать, за то, что так плохо воспитала мою дочь!

– Только попробуй! – прошипела я. – Ещё раз приблизься к маме, и тебе даже собственная молния, которую ты на пиру у дяди Аида, сиречь по сильной пьяни, всадил в свою голень, покажется детским развлечением!

– Ты смеешь мне угрожать?! – прорычал папенька.

– Да за Латану я тебя в щепки раскатаю! – подтвердила я, если он ещё сомневался.

Нуаче, отправил дочь в изгнание, то, что вместе с ней и его некогда любимая женщина там же оказалась, ему до сиреневой звезды. Всю мою жизнь от него ни слуху – ни духу, но учитывая, как маменька о нём отзывается, вот, сказывается, видимо, нестертая память, крови он у неё попил почище вампира! Ведь каждый раз, упоминая «твоего отца, Артём», маменька никогда не забывает добавить «Царство ему Небесное!» И то, что он бог, и речь идет о родном доме папеньки, здесь ни при чем. Хотя бы потому, что выражение сие из оппозиционной конфессии, но видимо, для особо непонятливых, маменька всегда добавляет – «на тот случай, если этот мерзавец ещё жив!»