— Прекрасно, — ответил Маркус, оборачиваясь на друга. — Я и сам думал это им предложить. Жаль, что Бартош опередил меня, но, в целом, это не катастрофа. Идея позволить Кристине обучаться в Академии прекрасна, ты не находишь?

— Ты не понял, - Аттикус прекратил терзать край подоконника, отошёл от окна, приблизился к старику и даже уселся на край стола, отодвинув бумаги и тем самым показывая, насколько будет важно то, что он намерен сказать. — Бартош выставляет меня каким-то… я не знаю…. Каким-то ханжой и трусом, который боится магии и учит людей избегать её…

— Но разве это не так? — добродушно улыбнулся Маркус.

Аттикус посмотрел на друга несколько обиженно. Вздохнул.

— Так, но… — он снова ударил ладонью, на этот раз снова по дубовому столу. — Проклятье!

— Аттикус, — дружелюбно обратился к нему старый дракон. — Так думают все студенты. Оскар и Кристина всё равно бы это поняли или узнали. Или тебе всё равно, что так думают все, но задевает, что теперь так думает она?

Он лукаво заглянул в зелёные глаза, но Аттикусу было не до глупых намёков, и он не стал отрицать очевидного:

— Естественно! Естественно, меня задевает, что именно она так будет думать! Ты сам поставил задачу подружиться с ней, помнишь? С ней, а не со всеми студентами! Конечно, мне важно, что она думает!

Это начинало злить. Отчего-то даже сильнее, чем Бартош с его выдуманными историями и предложением обучать девчонку.

— Лишь поэтому? — лукавство в голубых глазах старого волшебника действовало на нервы.

— Ещё потому, что Бартош снова обыгрывает меня, — нехотя признался Аттикус, снова не поняв намёков друга. Вражда с Бартошем значила для мужчины куда больше, чем полагал белый дракон.

— Ладно, — кивнул Маркус. — Что ещё было за завтраком?

Аттикус скрипнул зубами, помолчал, а потом честно ответил:

— Я вёл себя резко. Бартош разозлил меня, но врезать ему прямо там, в ресторане, показалось мне плохой идеей. Ну и…

— Ты нахамил Кристине, — закончил за него Маркус.

— Ну, не совсем нахамил, — он припомнил, что и правда не хамил, лишь навязывал своё мнение и был излишне строг и самоуверен. — Но, скажем так, она стала ненавидеть меня чуть больше после этого завтрака.

— Насколько больше? — лицо Маркуса стало серьёзным и на коже в который раз за этот разговор блеснуло подобие чешуи.

Дракон нервничал. Ситуация и ему казалась опасной и непонятной. И, наверно, именно в этот момент, снова увидев проблески чешуи на лице волшебника, Аттикус понял, насколько серьёзной и важной была просьба подружиться с Кристиной. И насколько её ненависть к нему может оказаться роковой...

Атикус не ответил. Он осознал, насколько глупо было уходить из ресторана, оставляя Кристину с её парнем и Бартошем…

Нет, оставаться и продолжать всё портить тоже было не лучшим вариантом, но стоило придумать что-то, а не просто постыдно сбегать, подтверждая слова Бартоша о трусости.

— Надо исправлять ситуацию, пока не поздно, — серьёзно произнёс старик. — Ты должен сделать что-то в знак извинения и примирения. Ты ведь сожалеешь о том, что произошло?

— Скорее злюсь на себя, что не сдержался. Но ты прав, надо как-то… извиниться, — последнее слово далось ему с трудом.

Извиняться перед иномирянской девчонкой он не испытывал ни малейшего желания. Прекрасно понимал и видел, что она специально, назло ему, была столь мила с Бартошом, что он сорвался. Но, конечно, сам виноват. Нельзя позволять врагу так легко выводить себя на эмоции.