Я лежала на набережной канала или узкой речки. Здесь тоже была ночь, просто очень светлая, будто солнце прилегло отдохнуть прямо за горизонтом и вот-вот вернется. Место было потрясающе красивым – и совершенно незнакомым.
Глава 2. Сойдемся снова
В Петербурге мы сойдемся снова,
Словно солнце мы похоронили в нем.
Осип Мандельштам
В нескольких шагах от меня через канал был перекинут мостик сказочного вида: две белоснежные статуи львов держали в зубах тросы, на которых он висел. На другом берегу лев был один, от его собрата остались только лапы. Три мраморных льва белели в полутьме, как дружелюбные призраки. Вдоль кованой решетки канала шли дорожка для пешеходов и полоса зелени: эдакий узкий бульвар в городском пейзаже. Там я и лежала – под тонким деревцем, шелестящим от ветра.
Наслаждаться видом мешал только подземный гул, который отдавался во всем теле, как звук дрели. Какая шаловливая дверь! Похоже, она была из тех, которые сразу после появления начинают разрушать место, где находятся. Я собиралась встать и закрыть ее, но меня отвлек топот маленьких лап. Собачка поставила лапы мне на грудь и с интересом обнюхала лицо.
– Вам плохо? – спросила девушка в черном платье с открытыми плечами: ничего себе наряд для прогулки с собакой! – Вы чего около двери лежите? Они же сейчас приедут! Помочь?
– А подскажите, где я? – Надо проверить, вдруг двери могут забросить в разные места. – В Петербурге, да? Это Литейный округ?
Вместо ответа девушка бросила поводок собаки и двумя руками попыталась поставить меня на ноги. Какая излишне бурная реакция! Я забормотала что-то протестующее, но девушка уже подняла меня и потащила за собой. Собака засеменила следом, таща поводок по земле.
– Жить надоело? – Девушка бесцеремонно обнюхала меня. – Вроде не пьяная! Вы не в себе, вам какие-то лекарства надо принять? Идите домой, пока эти паразиты не явились и вас не выкинули!
А, вот в чем дело… Парни из Клана Гудвина вечно грозились выкинуть кого-нибудь за дверь, но это нарушило бы перемирие со Стражей. Да и вообще, Антон говорил, что Клан ленится злодействовать ночами. Вот паникерша! Я выпуталась из ее крепкой хватки и улыбнулась.
– Спасибо, я уже ухожу! Только, умоляю, скажите: это Петербург?
Девушка встревоженно оглядела меня, подхватила поводок собаки и, быстро шаркая крутейшими шлепанцами, скрылась в переулке. Я оглядела уютную пустынную набережную. Дома вдоль воды были прекрасны: розовые, бежевые, желтые. Это определенно было похоже на Петербург, а судя по наличию двери, я именно там, где надо: в его призрачной, волшебной версии. Город меня дождался, Гудвин его не разрушил. Но кое-что меня беспокоило.
Стража как скорая помощь: мгновенно приезжает, как только засечет открытие двери. В прошлый раз Антон через пару минут после моего появления был тут как тут. Сейчас время шло, и никто не приезжал. Так, а где артефакт? Я вернулась к двери и подняла таинственно мерцающий в траве предмет, сотканный из голубого сияния. Он оказался в форме чайной свечки – почти плоский кружочек с фитилем. Я бережно убрала его в карман штанов. Отдам Антону, когда он явится.
Тут земля вздрогнула, я тоже вздрогнула всем телом – и увидела, что почва под дверью опасно шевелится, расходясь в стороны.
– Ну-ну, что ты, не надо, – прошептала я.
Мне показалось, дрожь земли притихла. Да где же Стража? Я взялась за ручку двери, секунду поколебалась – все-таки отрезаю себе путь домой – и закрыла ее. Это было так же легко, как прежде: дверь исчезла, неспешно растворившись в воздухе. Какое облегчение: моя суперспособность еще со мной! Значит, пока я здесь, я все еще уникальная трюкачка.