– Хорошо чувствуете себя? – спросил он, обходя меня и идя дальше.

– Да, – соврал я.

Голова всё ещё гудела, а половину из того, что отец Калеб рассказал вчера, я и не помнил.

– Присядем, —указал он на одну из скамей, рядами стоя́щих в нефе.

Я сел, чуть поёжившись. Здесь было пусто и гулко, так, что казалось, даже дыхание отдаётся в стены, заставляя воздух гудеть. И только колонны по периметру создавали завершённость этому месту.

– Говори.

– О чём?

– Ну, ты же не просто так пришёл сюда.

Я задумался. Действительно – зачем? Чтобы разобраться с аббатом, причём сделать это без осечек, нужно составить план, а для него требуется информация. Та самая, о которой думал, когда размышлял об отсутствии у меня денег. Та самая, которую бесплатно могут дать лишь те, кто тоже заинтересован в освобождении аббатства от Этельверда. Но это освобождение… оно предполагает смерть, в ином случае, скорее всего, станет лишь вре́менным, а значит – убийство, которое грех. Смертный грех. И могу ли я об этом сказать священнику?

– Отец Калеб, – я внимательно посмотрел в его глаза, и он не отвёл взгляд, показывая, что готов слушать, – я убийца.

На это моё заявление отец Калеб лишь удивлённо приподнял бровь, и я продолжил:

– Я сейчас вам расскажу историю, и, возможно, вы сочтёте меня сумасшедшим, но просто поверьте – это правда. Расскажу, а после попрошу о помощи. Это будет ваше решение, и если вы откажетесь, я буду искать её в другом месте и больше об этом с вами не заговорю.

– Рассказывай, – кивнул он. – А я сам решу.

– Я родился восемнадцатого декабря одна тысяча девятьсот семьдесят девятого года в городе Нежнине, являющемся областным центром в Российской Федерации. РФ, если коротко. Вырос в полной семье, у меня есть сестра и два племянника. Я окончил школу – это место, которое у нас обязательно посещают все дети с шести до восемнадцати лет. Изучают там грамоту, математику, историю и другие науки. Потом служил в армии. Сначала это была обязательная служба, а затем я заключил контракт. Договор, – поправился я, не зная, поймёт ли это слово отец Калеб, – и служил своему государству. Потом договор закончился, и я начал решать проблемы людей. В том числе убивать. За деньги. Это и у нас считается грехом, – тут же сообщил я, – но когда ты ничего другого не умеешь…

Я замолчал вспоминая. Отец Калеб тоже молчал. Я предполагал, что, услышав дату моего рождения, название страны, он начнёт смеяться и точно решит, что его собеседник – умалишённый, но никакой реакции на это не последовало. Он просто слушал.

– Пять месяцев назад я получил новый заказ. Не на убийство, нет, мне нужно было найти артефакт, который исполняет желания. Да, я знаю, точнее, знал в тот момент, что это всё полная чушь, и таких просто не существует. Тогда же я познакомился с девушкой, которая, я очень на это надеюсь, когда-нибудь согласится стать моей женой. – На этом месте отец Калеб улыбнулся и чуть заметно кивнул. – Она тоже искала артефакт. Её родители погибли за полгода до нашего знакомства, и она очень хотела их вернуть. И мы его нашли. Нам помог один китаец. Я не знаю, знакомы ли вы с этим народом, они живут очень далеко от вас. Очень.

Я покачал головой, думая, как объяснить расстояние, и отец Калеб положил руку на мою, лежащую сейчас на колене.

– Я знаю о людях с востока.

– Ну вот, – облегчённо выдохнул я, – и родители Марты вернулись. Они живы. А я – тут. Не понимаю, для чего, но тот же китаец отправил меня сюда. И из всего, что узнал за вчерашний день, я могу предположить только одно: надо решить вопрос с вашим аббатом. – В ответ на непонимающий взгляд отца Калеба, я зачастил: – Единственное, что у вас здесь не так, не считая мелочей, которые не связаны только с этим местом и существуют почти везде, это то, что делает Этельверд и его люди. Он же, по вашим же словам, заменил всех послушников, проводит закрытые мессы, не пуская на них никого, кроме тех, кто ему прислуживает. И ещё эти пропажи людей и убийства, которые начались с его назначением. Я просто не представляю, для чего ещё меня могли отправить сюда.