Дракенбольт в расправе над последними уцелевшими не участвовал. Увидев, что противники разбегаются, он со спокойной душой плюхнулся на задницу рядом со стащенными к тотему запасами. Когда мы с ребятами загнали в угол последнего фростлинга, огр уже отыскал какой-то бочонок и вовсю хлебал из него.

– Эй, что у тебя там? – окликнул его Макс.

– Какая-то брага. На ягодах. Вкусно! – похвастался Больт, на секунду отстраняясь от бочонка.

Этим тут же воспользовался Дракен. Глыть-глыть-глыть. Бочонок был небольшим, литров на двадцать. По-моему, такой он может и в один присест оприходовать.

– Эй, мне оставь! – заверещал Больт. – Оставь мне, я тебе говорю! Р-р-р! Алкашня ненасытная!

Дракен, оторвавшись от бочонка, оглушительно рыгнул и расплылся в блаженной улыбке. Вторая голова, заглянув в опустевшую посудину, взвыла и отбросила её в сторону.

– Ну вот, опять всё выхлебал! Чтоб тебя!

Мы, рассредоточившись, быстро обыскали тела фростлингов. Стандартное время респауна для таких локаций – не меньше часа, так что можно было не опасаться, что фростлинги начнут воскресать. Но и задерживаться не хотелось.

Собрали уши и рогатые короны, чтобы предъявить их Бэй Фу. Нашли несколько зачарованных копьев и посохов. Но самое интересное нас ожидало, конечно, у тотема.

Издалека тотем выглядел вполне в духе остальных строений фростлингов – увешан каким-то тряпьем, связками кореньев, ожерельями из костей и клыков. Но, разглядев его поближе, мы притихли.

Из земли торчал угловатый кусок иссиня-черного обсидиана, раскрашенный грубоватыми алыми письменами. Помимо прочей мишуры, которой его обвешали фростлинги, венчали его три черных рогатых черепа с узкими глазницами. Черепа, кажется, были выполнены из того же материала. Когда я сказал об этом, Макс замотал головой.

– Не, Эрик, этого не может быть! Это же… Ну, если я не ошибаюсь, конечно… Это так называемый первородный обсидиан. Что здесь делает этот кусок – непонятно. По идее, его вообще не должно встречаться на поверхности.

– А где он должен быть?

– Это материал, из которого сделана тектоническая плита, на которой выстроен Артар. Ну, и в тех пещерах, где мы шастали с Дракенбольтом, мы его видели. Помните, я говорил вам, что это просто случайные пустоты, которые образовались при моделировании местности.

– Ну, может, просто какой отколовшийся кусок?

– Чем ты его отколешь? Этот материал, по идее, неразрушимый.

— Абсолютно?

— Ну, не абсолютно… — задумался Макс. — Бесконечную прочность в игре реализовать нельзя, как и любую другую бесконечную величину. Но этого и не нужно — достаточно накрутить кучу нулей.

– Так может, он прямо из-под земли и идет?

– Может быть. Но тогда это верхушка шипа высотой в десятки метров. А черепа эти… Да, выглядят похоже. Но… нет, не может быть…

Я дотянулся скимитаром до ближайшего черепа и попытался отковырнуть его от обелиска. Бесполезно. Либо намертво приклеен чем-то, либо составляет с глыбой единое целое.

– Отойдите-ка, – предупредил я. Покрепче перехватив рукоять меча обеими ладонями, ударил, целясь в один из рогов.

Гулкий протяжный звон, алые искры, высеченные из камня. И огромная зазубрина на безупречно гладком клинке.

– Твою мать! – в сердцах выругался я, ошарашено глядя на скимитар. Если бы ударил сильнее – можно было и клинок сломать. А починка адамантитового клинка обойдется в десятки золотых.

Я все еще разглядывал щербину на лезвии, когда Макс уже начал вовсю шарить по грубым, сшитым из шкур, торбам и плетеным корзинам, выставленным перед тотемом.

– Эй, погляди-ка! А тут есть чем поживиться!