– Ты что-то опять совсем уж издалека начал, – проворчала Катарина.

– Ты не сбивай меня, а то заново начну!

– Всё, всё, молчу!

– Но, как вы все понимаете, всё пошло совсем не так, как себе представляли наши деды. Грянуло, откуда не ждали. Не со стороны ай-ти корпораций, а со стороны биологов, исследователей работы мозга. Изобрели наши яйцеголовые ЭТ-фазу. Ну, или открыли, тут даже не знаю, как правильнее сказать. То есть научились погружать мозг в состояние так называемого эйдетического транса. По сути – что-то близкое к фазе быстрого сна, только более стабильное и управляемое. Поначалу эта технология была жутко засекречена, называли её пси-форсаж, и лет пять-десять она не выходила за пределы всяких секретных лабораторий…

– Слушай, мы про игру хотели поговорить, а ты опять начинаешь свои лекции про Эйдос, – перебила его Катарина. – Мы уже сколько раз начинали про это говорить, а в итоге так до сути и не добираемся.

– Да подожди, это же важно! – запротестовал Макс.

– Ребят, вроде всё, последний! – окликнула нас Ника, обыскав того самого фростлинга, которым Дракенбольт сыграл в гольф. – Куда теперь?

Я развернул карту – на ней точно отображалось наше местоположение. Без карты я в этих дебрях пока ориентировался с трудом.

Мы шастали по лесу уже больше двух часов, но удалось исследовать только небольшой участок к западу от базы ксилаев. Я рассчитывал за сегодня разобраться с квестом, который дал Бэй Фу, а заодно набить побольше монет, охотясь на фростлингов. А в идеале бы ещё пару-тройку квестов сделать, чтобы суммарно заработать хотя бы десятка три золотых. Будь я один – точно бы успел. Но группа здорово путалась под ногами.

– Попробуем двинуть дальше на запад, – решил я.

– Но тропы туда никакой не видно.

– Ну и здорово. А вы думали, все интересное прям у дороги валяется?

– Ладно…

Огра мы пустили вперед – по его следам, широким, как тракторная колея, идти было удобнее. Сами выстроились гуськом за ним.

– Так вот, про Эйдос, — продолжил Макс. – Самая загвоздка в том, что виртуальная реальность ЭТ-фазы – она ведь совсем не такая, какой представляли виртуальную реальность люди конца двадцатого века. Слишком значительный скачок. От компьютерной графики – сразу к передаче информации напрямую в мозг. Причем ЭТ-импульсы ведь не отличаются от тех, что мозг в реале получает от органов чувств. Это как запах реальной клубники и ароматизатор, идентичный натуральному. По химическому составу – абсолютно одинаковы.

– И это ведь круто, – прокомментировал я.

– С одной стороны — да. Но с другой — возникает куча проблем. Я уж не говорю про моральную сторону вопроса. Например, эскалацию жестокости. В обычной жизни среднестатистический европеец мухи ведь не обидит. Даже чтобы просто ударить живого человека палкой — нужно нехилый психологический барьер преодолеть…

— Да и здесь так же, — вздохнула Ника. — Я до сих пор не привыкла ко всем этим убийствам.

— И это нормально, — поддержала ее Катарина.

— Угу. Так и я о том же. В этом смысле реалистичность Артара — штука весьма спорная, потому что сотни тысяч игроков в итоге преодолевают этот самый психологический барьер и становятся убийцами. И тут уже не оправдаешься тем, что это всего лишь игра. Очень уж все…

— Как по-настоящему, — закончила Ника.

— Угу. И, кстати, именно поэтому зрителей у Артара в десятки раз больше, чем игроков. Люди подсознательно тянутся к чему-то такому, кровавому. Нервишки пощекотать любят.

— Хлеба и зрелищ, — подытожил я.

— Вот именно. Но я опять сбился. О чем я хотел рассказать-то?