– Входите, мистер Блейк! – пригласила секретарша, и Мэттью, сняв шляпу, прошел в кабинет.

Здесь было тесно. С потолка бил все тот же выжигающий глаза искусственный свет. Крошечные окна почти не позволяли солнцу заглянуть в редакцию. За столом, заваленным бумагами, сидел сам мистер Уильямс. Он был таким, как его запомнил Мэттью – высокий, широкоплечий, остатки волос по краям вытянутого черепа были совершенно белыми, хотя лицом он не напоминал старика. Глубоко посаженные черные глазки смотрели цепко, но дружелюбно. Когда Мэттью вошел, мистер Уильямс поднялся из-за стола и протянул ему широкую, как весло, ладонь.

– Мэтти, мой дорогой мальчик! Ты так вырос! Рад, рад видеть тебя, – он энергично встряхнул руку Мэттью и указал на жесткий стул рядом со своим столом. – Присаживайся! Бетти, солнышко, принеси нам кофе.

Секретарша, кивнув, исчезла за дверью.

– Как добрался?

– Спасибо, мистер Уильямс. Без проблем. Я очень благодарен за помощь. Вы очень многое для меня делаете…

– Ну-ну, какие глупости! Твой отец просил о тебе позаботиться. Разве я могу иначе? Как поживают твои сестры?

Голос у мистера Уильямса был громкий и раскатистый. Наверное, его было слышно даже через дверь. Мэтти ощутил себя школьником в кабинете директора. Что ответить, он не знал.

– Хлоя живет с мужем в Провиденсе. Недавно родила второго сына. А Ева уехала с мужем в Техас. У него там родственники…

Дверь приоткрылась. Бетти поставила перед Мэттью чашку и бросила на него короткий взгляд. На красных от помады губах мелькнула улыбка.

– Что-нибудь еще, мистер Уильямс?

– Нет, крошка, можешь идти на ланч.

Когда дверь за ней закрылась, Мэтти сделал глоток кофе. Напиток отдавал жженой бумагой.

– Рад слышать, что у них все благополучно. Жаль, что магазин пришлось продать. Но, говоря по правде, твоему отцу давно стоило это сделать. Я говорил, что эдак он только загонит семью в долги…

Мэттью опустил голову и кивнул. На корне языка осела горечь. Он поставил кофейную чашку обратно на стол.

– Скажите, вы давно знаете мистера Палмера? – произнес он, воспользовавшись паузой.

– Палмера? – мистер Уильямс вынул портсигар и закурил, предложив сигарету Мэттью. Но тот покачал головой. Во рту до сих пор было сухо, не до курева. Он бы предпочел стакан воды. – С Палмером-старшим мы знакомы уже лет тридцать, еще с тех времен, когда он был простым клерком, а не важной персоной с Уолл-Стрит. Моя супруга знала его жену. Они обе из Луизианы, девчонками жили в одном городе. Вместе перебрались в Нью-Йорк. Мерси была очень… запоминающейся женщиной, – и, поймав вопросительный взгляд Мэттью, прибавил:

– Она умерла в двадцать шестом где-то в Европе. Во Франции, кажется. Не то от тифа, не то от туберкулеза… Не знаю. Вернулся он один. Темное было время, – он пожевал кончик сигареты, погрузившись в воспоминания. Мэттью молчал, не спеша нарушать тишину. По окнам снова забарабанил мелкий дождь. За дверьми кабинета стало совсем тихо, видимо, все ушли на ланч.

Значит, Палмер тоже рано лишился матери. Сколько ему тогда было? Десять? Совсем еще ребенок. Но хотя бы помнит ее. Мэттью вынул из кармана портсигар и тоже закурил, сделав глоток пережженного кофе.

– А его сын?…

– Его я не знаю, – пожал плечами мистер Уильямс. – Видел еще ребенком, а дети… дети все одинаковые, – он гулко рассмеялся. У самого мистера Уильямса детей не было.

Мэтью улыбнулся и сделал еще глоток кофе:

– Спасибо, что подыскали для меня жилье. Тем более так близко от редакции. И квартира, как в кино.

– Да, Палмеры живут на широкую ногу. Но ты не смущайся. Когда-то я выручил Палмера деньгами, так что он рад был меня отблагодарить. Тем более такой мелочью, – мистер Уильямс затушил сигарету в пепельнице и сплел руки на животе. – Что ж. Теперь поговорим о работе…