И снова оказался в своем кабинете на Земле. На столе стояла початая бутылка коньяка, рядом пара бокалов. А в кресле разместилась богиня Эделлона.

– А ты неплохо устроился, – заявила Мархана. – Смотрю, времени даром не теряешь.

Пошевелив ушками, она плавно встала на ноги и прошлась по помещению.

– Не ожидал тебя увидеть, – признался я, уже привычно протягивая руку на расстояние, на котором обычно держал от своего места трость.

Воздух задрожал, и мой артефакт появился в руке, будто всегда тут был.

– Что думаешь делать дальше, Кирилл? – спросила она, глядя в окно, за которым не было ничего, кроме кромешной тьмы. – Воевать с Аронией, воевать с кланом? Может быть, со всем миром?

Я пожал плечами.

– У настоящего Киррэла слишком беспокойная родня. Впрочем, это еще по Юргену было видно. Так что я даже не очень удивлен, что они решили вместо переговоров начать с отравы. Это сходится с тем, как они до сих пор себя держали.

Богиня стояла ко мне спиной, сложив руки на груди. Несколько секунд она молчала, а потом повернула голову ко мне.

– Хочешь, я тебя вылечу? – неожиданно предложила Мархана.

– Что-то такое я уже слышал, – протянул я, глядя на собеседницу. – Чем мне придется платить за это исцеление?

– Как ты сказал тогда? Если можешь что-то сделать, не делай этого бесплатно? – хмыкнула она. – Меня не слишком устраивает, что самый яркий и к тому же первый мой апостол ходит с палочкой, как умирающий старик. Это портит мой образ всесильной и милостивой госпожи.

– И почему я не слишком верю, что это твой истинный мотив? – хмыкнул я, ставя трость между своих ног. – Может, скажешь прямо, с чего вдруг ты про меня опять вспомнила? Теперь-то тебе уже не нужен бастард Чернотопья, у тебя свой орден, влияние на старшего брата Райога. Опять же, графиня карманная имеется…

– Меня беспокоит наследник империи, – кивнула она.

– Который из всех? – посмеялся я.

– Не смеши меня, Кирилл, – отмахнулась Мархана. – Наследник только один, и это Максимус Торн, твой старый враг – глава культа Хибы.

Я промолчал, и она продолжила:

– Чтобы ты знал, он стал таким же, как и ты. Только если ты представляешь собой хоть и достаточно хаотичную, но все же созидательную силу, то Максимус – само разрушение.

– Чем он тебе насолил?

– Он уничтожает магию, Кирилл, – ответила она, подходя к столу.

Выкрутив пробку, богиня плеснула в бокалы и, не дожидаясь моей реакции, осушила один.

– Это возможно? – спросил я, вскинув бровь.

– Как оказалось – возможно. Скоро об этом узнают все – твой дружок, Хэммет, почти добрался до цивилизованных земель. А там Аркейн постарается воспользоваться этой новостью, чтобы сплотить сторонников под своим стягом. Начнется большая война, Кирилл.

– Война никогда не меняется, – поморщился я. – И не прекращается. Какой смысл Аркейну спасать мир, который от него отрекся? Твой орден успешно продвигается по Аронии, так чего ради мне напрягаться?

– Ты меня не услышал, – покачала головой богиня. – Если уничтожить меня, уничтожить магию, и ты, и твоя замечательная жена, и демоны, и архонты, и все прочие – просто исчезнут. Сколько живет чародей с выжженным даром? А ведь именно это и произойдет со всеми, в ком течет кровь магов, Кирилл, если эфира не станет.

– Тогда и Хибы не будет, он же просто паразит, и не способен существовать без тебя, – возразил я.

– Ты рассуждаешь так, будто существует какой-то разум, управляющий культом, но это не так, – сказала она. – Хиба – это язва, бездонная яма. У него нет никаких стремлений, кроме одного – жрать. И он не насытится, Кирилл, и не остановится.