И снова я и Питер стояли друг напротив друга.

– Сейчас ты ответишь за Феликса, ублюдок, – сказал Питер.

Я осклабился.

– Ублюдком был твой братец, Соло. Не меньшим ублюдком, чем ты.

Глаза Питера налились гневом.

Он взмахнул рукой, а затем быстрым и умелым движением отправил вперёд чёрное полотно кнута, высекая в воздухе искрящийся щелчок…

Когда-то это должно было случиться.

Я размял шею и крепче обхватил рукоять меча двумя руками.

Взмахнул, со свистом рассекая воздух, ставший вдруг раскалённым. Приготовился, напружинился, расставил ноги шире и перенёс вес на правую. Выставил клинок меча ровно перед собой, в верхнем положении, под сорок пять градусов, готовый в любую секунду сделать выпад, поставить блок, увернуться или ответить на удар.

Питер был опасным противником.

Хладнокровным, хитрым и сильным.

А ещё он мастерски владел боевым кнутом – это было видно сразу.

И, выбрав прилюдный бой, он понимал, что придётся драться не просто до первой крови, а до победного. Что значила для него победа, я догадывался по его свирепому взгляду – Питер хотел не просто меня покалечить, он собирался подавить и уничтожить, унизить, раз и навсегда отбросить на задворки.

Он хотел видеть, как я истекаю кровью и молю о пощаде.

Но ещё больше он хотел, чтобы это увидели другие.

По силе напора он напоминал мне своего старшего брата Феликса, но всё же превосходил его в самообладании: не торопился, не приближался ко мне слишком близко, а медленно и тягуче двинулся по периметру круга, выверяя каждый шаг.

Опасный гадёныш…

Его белые спортивные туфли мягко ступали по татами.

Я же стоял на месте и зорко следил за его жестами, считывал и анализировал малейшую смену выражения его лица и движения глаз, пытался предугадать его обманные манёвры. Нас разделяли два ряда вскрытых мешков, но никто не собирался их убирать.

Они не мешали и не напрягали.

Меня напрягало другое: мне ещё не доводилось противостоять бойцу с кнутом, да ещё и магу. Я интуитивно вооружился тонким и острым мечом, но допускал, что, возможно, именно сейчас и именно здесь он мне не поможет.

– Умри, крыса Рингов, – прошептал Питер.

В эти слова он вложил всю свою ненависть.

И атаковал первым.

Боевой кнут чёрной змеёй мелькнул над зоной поединков и ударил по татами у моих ног. Стальные зубья на конце орудия с хрустом пропороли тростниковую поверхность настила. А ведь обычным кнутом его не разрезать – значит, Питер вкладывал в силу удара ещё и кодо.

Я шагнул назад и тоже двинулся по периметру круга, только в другую сторону, не меняя при этом положения клинка и не подпуская Питера ближе, чем позволяла зона для поединков.

Одноклассники притихли и отошли подальше, к стенам.

Они изредка перешёптывались, но больше не скандировали и не перекрикивали друг друга, а напряжённо ждали, чем закончится противостояние. Купер и Гудьер контролировали вход в зал – караулили профессора Капелли, который вместе с Хинниганом ушёл за учебной литературой. Библиотека находилась рядом, на втором этаже, поэтому вряд ли профессор будет отсутствовать долго.

Питер не стал больше медлить.

Он резко остановился, сделал короткий шаг назад…

…и я даже не понял, в какой момент его кнут успел преодолеть расстояние между нами.

Это случилось за доли мгновения.

Запястье опалило жаром – тонкое плетёное полотно крепко обвило мою левую руку. Зубья с зазубринами вонзились в кожу, раздирая мышцу. Отработанным движением Питер дёрнул кнут к себе, и меня буквально снесло с ног. Я завалился животом на мешок с камнями, преградивший мне путь.