С фото смотрело лицо малахольного женоподобного юноши. Длинные волосы, чёрный берет, на плече какая-то меховая накидка. Олег никогда не понимал живописи. Не понимал этих восторженных вздохов при виде библейских сюжетов с плоскими горестными лицами, не понимал снобистского цоканья языком при взглядах на современное искусство, экспрессионизм, кубизм, импрессионизм и еще черт знает какой «изм». Картины и картины. Что-то нравилось, что-то нет. Были некоторые полотна, где он восхищался переходом цвета и реалистичностью, но это были совершенно частные и совершенно обычные чувства среднестатистического человека. То, на что он сейчас смотрел, не вызвало в нем никаких эмоций. Пусть Мирка с отцом вздыхают над мазками и трепещут над величием.

– Всё проще некуда. Начать и кончить, – саркастично хмыкнула Мира. – Мы не обсудили еще один вопрос… Если мы всё же получим картину, кому ты планируешь её продать? Это шедевр мировой живописи, как-никак… И стоит бешеных денег.

– Этот вопрос занимает меня с самого начала, – поддержал Олег. – Ты рассказал нам многое, но не рассказал главного – как ты продаешь эмм…

– Спасённое… – подсказал Берестов. – И никак иначе.

– Разумеется. Так кому ты продаёшь спасённое?

– У меня есть свой арт-дилер. Это надежный и уважаемый в Европе человек. В случае с нашей картиной продажа состоится через месяц после того, как мы её заберем и получим заключения трёх экспертов о подлинности. Один из этих экспертов – я. Остальных находит сам дилер. Это отлаженный механизм.

– Это с ним ты сегодня связывался в чате? Как его…? «Флейм» кажется?

– Обычно связываемся через «Флейм», верно. Но последний раз он писал около месяца назад, уж не знаю, куда он пропал, может в отпуске или приболел. Но это не суть, «Флейм» позволяет связываться продавцу с покупателем инкогнито, минуя дилеров. Хотя, с дилером, конечно, надежнее и безопаснее.

– В чем именно? – Мира закинула ногу на ногу и положила на колено сомкнутые пальцы.

– Дилер сам отвечает за перевозку, подбор покупателя, передачу объекта покупателю и расчет за товар. Разумеется, за хорошую комиссию.

– А сколько денег ты должен банку? – Олег задал вопрос, который мучил их с Мирой уже два дня. Отец пригладил седую бороду, и тяжело вздохнул.

– Два с половиной миллиона двум банкам.

– Долларов?!

– Евро.

Повисла тяжелая, гнетущая тишина. И Мира, и Олег понимали, что никакого альтернативного решения нет. Старик переоценил свои возможности, и теперь они либо найдут этот чертов портрет, либо потеряют всё.

– Российские?

– Что? – Не понял Берестов.

– Банки-кредиторы российские?

– Да, наши, – он как-то суетливо поднялся и заговорил быстро, как будто очнулся от нечаянного сна. – Мы все исправим! Картина уйдет минимум за пятнадцать! Это всё решит! И плевать на Халида, он нам и не нужен! Не найдется, я сам смогу всё устроить. Вот, смотрите, – он сел за компьютер и застучал клавишами. Олег с Мирой наклонились к экрану. – Пару недель назад один из пользователей «Флейма» проявил интерес к пропавшей библиотеке Аристотеля. Библиотека состоит из нескольких десятков древних свитков, цену предложил в триста тысяч. Мы связались, и я сообщил ему, что готов продать, но мне нужно время, вот наша переписка, – он кивнул на экран.

– Что за странный ник «LOVE»? – Олег усмехнулся.

– Ты на шрифт посмотри, – съязвила Мира, – это, наверное, сам Аристотель и пишет, ищет свою библиотеку. – Шрифт и вправду был странным, завитые буквы причудливо переплетались, и были ограничены жирными точками.

– А ты почему «USER16564»?