Сердце ворона пело в полёте. Наконец-то он ухватился за нить истории, из которой – в этом он не сомневался – будет соткана восхитительная песнь.

Так и произошло.

«Брюхосыт» был самой большой харчевней Лантру. Представьте длинные аббаррские гварни[5], а теперь сверните их в квадрат, поставьте друг на друга, чтобы получилось пять ярусов, и нафаршируйте эту башню под завязку тхару. Это и будет священное обеденное место жителей и гостей острова. Иногда «Брюхосыт» называли застрявшим среди океана и разжиревшим моолонгом[6]. И это было недалеко от правды.

Ярусы со столиками опоясывали разноцветную мозаичную площадь – сердце «Брюхосыта», бурлящую кухню с лучшими кулинарными мастерами Лантру, Мэйтару и Архипелага. Парящие котлы и шипящие сковороды, кувшины, источающие пряный аромат, и мерцающие угли жаровней, скрытные глиняные печи и острые блестящие шампуры, плиты холодовика с кусками мяса и аквариумы с живой рыбой… А ещё разнообразная утварь и приспособления, неустанно производящие в умелых руках вёртких поваров яства на любой вкус. «Брюхосыт» был местом, которое стоило посетить хотя бы раз, но лучше – два или три…

Клыкарь и Ашри расположились на втором ярусе – достаточно шумном и заполненном, чтобы не бросаться в глаза, но не настолько переполненном, как первый и третий.

По какому-то неведомому правилу, самые голодные оседали за столиками, лишь переступив один из четырёх порогов «Брюхосыта», а те, кто ещё не слышал пения лягушек в животе, считали, что второй слой харчевни так же полон, как первый, и тащили своё брюхо на третий. Четвёртый ярус был поделён на кабинки с ширмами, и что творилось и съедалось за ними, знали лишь подавальщики. А вот пятый выбирали мечтатели и любопытные. Первые ловили вдохновение в клубах пара и дыма, среди запахов и силуэтов. Вторые делали все то же, что и первые, но ещё с восторгом рассматривали диковинную конструкцию крыши. Огромный механизм, будто позабытый астрономами древности, поворачивал лопасти в центре, вечерами открывая вид на ночное небо. А днём шестерёнки вращались, разворачивая зеркальные лепестки так, что свет Орта дробился и оживал множеством золотых осколков, лестницей ведущих из чрева «Брюхосыта» к небу. Не было того, кто не попадал под очарование этой иллюзии и постигал всю суть надписи венчающей каждую из четырёх дверей харчевни: «В сытости блаженство, в Брюхосыте – ты сыт». Напрашивающийся вывод был столь прост, что его не стали включать в послание, или же пожалели посетителей. Ведь всем известно, что мудростью словесной голодный живот не наполнишь, и любое откровение лучше вкушать вместе с нежными отбивными и терпким вином, чем под кваканье пузных лягушек.

Подавальщики в белых, как морская пена, халатах шныряли подобно муравьям в чреве этого «существа», обслуживая бесконечные потоки голодных и достигая главной цели заведения – сытости брюха клиентов.

Клыкарь смотрел на Ашри: брови сдвинуты, руки скрещены на груди, взгляд устремлён внутрь. В некоторой степени её подозрительность была ему понятна. Более того, он разделял опасения элвинг, вот только не мог увязать их и сложить картину целиком. Если подумать, то ничего необычного в заказе не было. Попадались и более странные прихоти. Как-то один тхару заказал личинок корневого жука для своей супруги на годовщину свадьбы. Хотел, чтобы они стрекотали, как на первой их встрече. Но «поют» лишь взрослые особи, так к чему были личинки? А к тому, что почтенный супруг замыслил сам вырастить их и обучить музыкальной премудрости, дабы они ещё исполнили их любимую песню. В другой раз скорченная временем старуха просила привезти ей скелет с Шиуна – Острова Бряцающих Костей. И чтоб кости были белы как снег и пролежали в песчанике острова не менее десяти кварт лет. Странностей хватало, а в руины Древних охотники и без заказов наведывались с завидным постоянством. Что же в этот раз тревожило напарницу?