Ну и наконец, последняя дикарка. Самая молодая из аборигенов, высокая, мускулистая, менее смуглая, чем шаман, но тоже с чуть раскосыми глазами и тяжёлыми чёрными волосами, искусно убранными в сложную причёску, скрывающую их истинную длину и богатство. Причёска была зафиксирована филигранно выполненными украшениями из светлого блестящего металла. Кажется, она была слепа – за длинными ресницами и прикрытыми веками я не видел её зрачков, лишь белки изредка сверкали на смуглом лице. Рот чуть приоткрыт, то ли в презрительной усмешке, то ли в индифферентной расслабленности. Из одежды – белое платье без рукавов, чуть ниже колен, подпоясанное витиеватым ремешком, сплетённым из кружева, полосок ткани и серебристых металлических деталей. Платье также отливало светлым металлическим блеском, так как было вышито серебряной нитью, попеременно повторяя то филигранные узоры с украшений в её собственных волосах, то ромбические мотивы наряда старухи, то волнистые линии с балахона шамана. Девушка была обута в такую же пятипалую обувь, как и вожак, но её пара была сделана точно не из кожи, а из ткани, кружевной и вышитой серебром выше лодыжки и плотной на ступнях. Что-то внутри меня сжалось от неопределённого чувства, замешанного одновременно на животном страхе и на непреодолимом желании расспросить дикарку о том, как живёт её племя.

Я вышла из оцепенения, расправила плечи и сделала шаг вперёд. Во время обучения мне объясняли, что представители этноплемён часто появляются внезапно. Иногда их приходится ждать несколько суток, иногда же они приходят за считаные часы. Мы пока еще не могли выяснить, каким способом они узнавали о наших прилётах и как добирались до негласно оговоренного места встречи. Но даже зная всё это, я чувствовала себя неуверенно. Они действительно смогли застать и меня, и команду врасплох. Ещё толком не проснувшиеся, не освоившиеся на новом месте, в непривычных костюмах и без комфортной иллюзии внешности, мы были почти что голые перед ними, уязвимые, нелепые, неуклюжие. Конечно, имел значение и их экстравагантный вид, ведь я понимала, что все внешние атрибуты есть реальные вещи, а не визуальные порождения блока персонифицированной реальности. Тем не менее мне надо было взять себя в руки и преподнести наши дары, наши входные билеты на самое важное представление этого года, а возможно, и всей моей жизни.

Я учтиво склонила голову и медленно произнесла приветствие, рассчитывая, что лингвистический модуль костюма осуществит и адаптирует перевод:

– Доброго утра, высокочтимые предводитель и члены племени. Меня зовут Никита. Я изучаю и выращиваю съедобные грибы. Вместе с командой учёных из СтарСити мы привезли вам ценные дары. Пожалуйста, примите их во благо, – я слегка кивнула, и Макс вынес четыре ящика, то ли предусмотрительно подготовленных вчера вечером, то ли ещё не убранных прочь от входа на склад.

Он аккуратно открыл матовые рифлёные металлические коробки, чтобы продемонстрировать их содержимое.

Аборигены стояли молча и пока никак не реагировали на происходящее. Я продолжала произносить подготовленную речь:

– Мы всегда рады поддерживать контакт с вашим племенем. Мы доброжелательны и уважаем вас. Уже много раз представители из СтарСити делились с вами полезными материалами. Пожалуйста, позвольте рассказать, что мы привезли в этот раз. – Я указала на первый ящик. – Здесь мы собрали самые современные лекарства, средства и инструменты для оказания первой медицинской помощи и предупреждения многих болезней, а также дезинфицирующие средства, анестезирующие препараты и комплексные витамины. Каждое лекарство упаковано стерильно, и к нему приложено полное описание и инструкция по применению, переведённые на ваш язык нашими лучшими лингвистами.