Уже перед самым отбоем припёрся урядник Седмень, он собрал всех новобранцев и взялся втолковывать нам всяческие служебные премудрости, но у меня слипались глаза, и я больше клевал носом, нежели прислушивался к его словам. Едва дотерпел до разрешения разойтись, сразу ушёл в барак и завалился на тюфяк.

Спать!

Разбудили меня, выплеснув на голову ведро воды. Нет, так-то всего от души окатили, просто тело прикрыло накинутое сверху одеяло.

В Гнилом доме всякое случалось, среагировал я, ещё даже толком не проснувшись: подскочил с койки и полоснул ампутационным ножом отпрянувшую назад тень.

Жалобно звякнул подставленный под удар жестяной бок ведра, а достать Края вторым замахом помешал резкий окрик Хомута:

– Хватит!

Я проморгался и зло прошипел:

– Совсем охренели?!

Обливший меня каторжанин бросил в ответ:

– Да это ты, молодой, в край оборзел!

Неожиданная побудка коснулась не меня одного, остальные пластуны уже тянулись на выход, лишь Сквозняк ещё отфыркивался и вытирал мокрые волосы.

– Собирайся! – прорычал Край, ставя на пол поцарапанное ведро.

– В следующий раз можешь и не успеть отскочить, – предупредил я и с обречённым вздохом взялся облачаться в зачарованную кирасу, благо спать лёг одетым.

Но расслабился рано, все неожиданности на сегодня ещё не закончились.

– Чего от тебя Чеслав хотел? – потребовал вдруг объяснений Хомут.

– У него спроси, – посоветовал я.

Край хрустнул костяшками пальцев.

– Не дерзи, молодой! – потребовал он. – Отвечай, а то пожалеешь!

– Прокляну! – коротко пригрозил я.

Каторжанин осёкся, а вот на младшего урядника мои слова никакого впечатления не произвели.

– Нам тут крысы не нужны! – прямо заявил Хомут. – Либо вскрывай карты, либо с задания можешь и не вернуться!

По спине пробежались мурашки, и мне бы прислушаться к гласу разума, сдать назад, только не смог себя переломить.

– Ты кого крысой назвал, а? Много на себя берёшь, старшой!

Потянул в себя небесную силу, но драки не случилось.

– Язык прикуси, пока не отрезали! – посоветовал Хомут. – А то живо бока пообломаем!

– Просто команды не было! – ухмыльнулся Край.

Тут-то от двери и прозвучало:

– Заканчивайте балаган!

Хомут обернулся к заглянувшему внутрь уряднику и указал на меня:

– Да он…

– Завязывай! Его по своим делам тягают, знаю точно, – заявил Седмень и повысил голос: – Шевелитесь!

Вроде ничего такого он и не сказал вовсе, а меня холодком так и продрало.

Черти драные! Опять в какое-то дерьмо вляпался!

После построения и переклички мы распределили порядок движения со вторым десятком и выдвинулись к воротам. Помимо урядника среди пластунов было ещё два бывалых тайнознатца, у обоих просматривалась склонность к белому аспекту.

Территорию лагеря покинули без единого вопроса – караульные нас если только пересчитали, а дальше по неприметной тропке мы пересекли расчищенное от деревьев пространство и углубились в лес. Шли споро и преимущественно тихо, разве что бойцы во главе колонны орудовали то ли саблями, то ли мачете, разрубая лианы и густые кусты, да время от времени спотыкались и чертыхались новобранцы.

Меня так и переполняли вопросы, но ничего не оставалось, кроме как теряться в догадках. К расспросам ситуация не располагала совершенно, и это даже если не брать в расчёт недавнюю перепалку с Хомутом. Впрочем, приказа взять меня в оборот тогда точно не давали, всё случившееся было не более чем очередным прощупыванием. Надавили, поглядели, оценили. Наверное, так.

Порядок продвижения в колонне постепенно менялся, некоторое время спустя пришёл и мой черёд прорубаться через джунгли. Намахался своей короткой пехотной саблей вволю. Где-то получалось двигаться звериными тропами, но зачастую приходилось выискивать дорогу в непролазных вроде бы дебрях. С потревоженных веток сыпалась всякая мелкая погань, лицо то и дело облепляла паутина, вокруг вилась кровососущая мошкара. Под ногами хлюпала влажная земля, кираса натёрла плечи; я попросту возненавидел и её, и пробковый шлем, и ранец с винтовкой. Ещё – пожалел, что взял с собой револьвер.