— Ах да, — протянула О-Тайла, — я и забыла уже, что ты полицейский. Но ведь и ты закон нарушила, так что нечего задирать нос и морализаторствовать.

— Ладно, не буду. Кстати, он прав, ты действительно очень красива: на тебя залипаешь, как на произведение искусства.

— Ах, сколько комплиментов, — грустно вздохнула О-Тайла. — Был бы еще от них прок…

— Моя мать считает, что красавицы могут получить от жизни все. Достаточно взмаха ресниц или улыбки, чтобы решить проблемы.

— Ну-ну. Что-то никто из всех этих зверенышей, — девушка указала на арестантов, сидящих на лавках, — не спешит мной очаровываться. Ни один за меня не заступился, когда началась травля. Я для них объект для издевательств и приставаний, кукла, на которую приятно поглазеть и с которой хочется поиграть. Будь я богатой и знаменитой, стала бы для них богиней, а так…

— Думаю, желания поиграть с тобой у них поубавилось, — протянула я, разминая руки.

— Защитница, — улыбнулась О-Тайла и потрепала меня за щеку.

— Но-но, — притворно возмутилась я, — ты всего на сорок лет старше! Была бы у нас хоть сотня лет разницы, я бы еще стерпела, а так – ни за что!

Апранка засмеялась и снова потрепала меня за щеку; я простила ей эту вольность.

Приступив к работе после перерыва, я вернулась к мучительным раздумьям.

Доброжелатель сказал, что у меня три дня на то, чтобы принять решение. И первый день уже подходит к концу… Я поглядывала то на О-Тайлу, то на Найте, коря себя за то, что согласилась подумать. Конечно же, тот посетитель никакой не «доброжелатель», а самый настоящий недоброжелатель, который хочет свести счеты с Найте. Почему он решил договориться именно со мной, а не с кем-то другим, почему не дал на лапу надзирателям или охране – они бы это дело провернули куда лучше?

Я не создана для интриг, я твердолобая и наивная и, как вздыхает мать, «негибкая». Один из преподавателей в Школе полиции однажды сказал: «Вы исполнитель, а не решатель; руки, а не голова, так что не выеживайтесь, Скайлер!»

И я решила не выеживаться: пусть Доброжелатель сам разбирается с Найте, я не хочу себе новых проблем.

Вечером перед самым отбоем я вышла в коридор, чтобы выпить воды из кулера. Я была уже у самой цели, когда передо мной внезапно выросла тень и трансформировалась в Хальда. Я решила, что нет лучшей тактики, чем банальный побег, но не успела этой тактикой воспользоваться: меня поймали за костюм и дернули. Удержать равновесие в таком положении нереально, так что я упала в руки мужчины.

В этот раз он был осторожнее и зафиксировал меня так, что я не могла защищаться.

— Я бы обращался с тобой нежнее, — прошептал он, скользя губами по моему виску. — Но ты слишком драчлива.

— Пустите! — пискнула я, мечтая, чтобы кто-то, хоть кто-то вышел в коридор к кулерам. Увы, кулеры стоят в дальней части коридора; если кто-то захочет пить и выйдет, Хальд сто раз успеет меня отпустить и сделать вид, что ничего не происходит.

Может, закричать?

Надзиратель предугадал это и зажал мой рот ладонью.

— Т-с-с, девочка. Что же ты такая нервная? Спокойнее. Никто тебе ничего не сделает… я же не зверь. — Противореча своим словам, он куснул меня за щеку и, когда я вздрогнула, произнес: — Если бы не напала на меня, не было бы никакой мусорки, Кайетана.

Я дернулась, и он сильнее прижал меня к себе.

— Так не хочется тебя отпускать… но я отпущу. Дам тебе время, ведь его у нас с тобой много. Годы, да, Кайетана?

Хальд отпустил меня так резко, что я чуть не упала, и засмеялся, когда я бросилась к спальне. Из спальни как раз выходила арестантка: я не успела притормозить, а она не успела среагировать, так что мы столкнулись и наделали много шума.