На экранчике выскочило окошко победного красного цвета. Вызов, координаты, предположительное время смерти…

«Наконец-то кто-то умер», – думал он уже на бегу.

Слетев по узкой лестнице, Рахат выскочил во двор и прыгнул на скутер. Левой рукой он судорожно пытался попасть ключом в щель стартера, правой набирал номер гостиницы, где только что умер, подавившись таблеткой, Геннадий Садовский, командировочный из Москвы.

– Центр Крионирования. У вас зарегистрирован гражданин России Садовский? Он только что умер. Я не… вас должны были предупредить, наши клиенты всегда сообщают. Да, срочно проверьте. Скорее всего, у себя в номере. Наш представитель будет у вас через… в течение часа. Если есть лед, обложите им тело. Достаньте из холодильника! Ну и что! Кубиками, значит, обсыпьте! Из всех холодильников. Быстрее!

– Это Рахат. У нас труп, диктую координаты. Машина на выезд. И быстрее! Жду вас через двадцать минут.

– Нужен самолет до аэропорта, срочно. Как нет? Кто? Какой еще депутат из областного? Какая рыбалка? Пусть возвращает срочно! Кто выпустил? Я сообщу руководству! Сколько ждать? Черт. Кто-нибудь летит в скором времени до Астаны?

– Здравствуйте. Это из Центра Крионирования. Нужен один билет до Москвы. И багаж.

– Казахстанское отделение, Рахат Селикбаев. У нас клиент, в двадцать десять буду в Москве, в Шереметьево, встречайте.

Скутер взревел и прыгнул в степь.

К маленькому аэродрому они прибыли одновременно – машина с клиентом и Рахат. Вот только, ввиду вопиющего нарушения всех и всяческих правил, не было на аэродроме маленького кукурузника, принадлежащего Центру. Расслабились! Полетят сегодня головы… но не его, не Рахата!

– Это частный рейс, – сочувственно сказал толстый коротышка в квадратных очках. От него зависело многое – и он словно бы стеснялся отказывать. Но отказывал.

– Понимаете… человек умирает… это же не…

– Это частный рейс, – повторил коротышка и развел пухленькими ручками. – Наши клиенты не согласятся. Свадьба у них, прилетали на озера. Как вы себе представляете?

– Но ведь человек умирает! – настаивал Рахат.

– Он уже умер, – грустно изрек коротышка.

– Он умрет, если мы не доставим его сегодня в Москву.

– У людей свадьба, – мягко напомнил очкастый.

– Он умрет!

– Он уже умер, молодой человек!

– Можно мне поговорить с вашими клиентами, попробовать их убедить?

– Не стоит, право… у них свадьба, это – очень большие люди из Астаны. У меня будут проблемы…

– Вы не понимаете? У нас человек! Это вопрос жизни и смерти! Руководство моей компании – тоже большие люди, к тому же не из Астаны, а из Москвы. Думаете, чьи люди больше?

– Но…

– С дороги!

– У людей свадьба! – причитал коротышка, едва поспевая за Рахатом. – Вы понимаете? Свадьба! А у вас – труп!

– Контейнер! – возражал на бегу Рахат. – Вы не говорите, что в нем – наш клиент. Скажите, например, что это какая-то деталь для самолета или эксклюзивная мебель для директора аэропорта Астаны.

– Шкаф? А почему его привезли на «Скорой» с мигалками? – спросил Арман, брат жениха.

– Знакомый помог, сейчас трудно машину найти. Он в «Скорой» работает, – объяснил Рахат. – Подкинул вот…

– На цинку похоже, – недоверчиво заметил Куткен, свидетель.

– Да шкаф там! Из красного дерева…

– Ну, в любом случае у нас нет места, – сказал Арман. – Подарки везем.

– Подарки мы вам доставим следующим самолетом. Понимаете, произошла случайность… один чиновник…

– Нам это неинтересно, – сказал свидетель. – Вы понимаете, о чем просите, вообще? Плевать нам на шкаф из красного дерева.

– Но ведь это шкаф директора аэропорта…