– Вы в курсе этих событий? – спросил Фронтенак.

– Я в курсе, поскольку мне сообщили, что корабль, зафрахтованный богатой набожной дамой-благотворительницей герцогиней де Модрибур, прибудет осенью. Видные члены Общества Святых Даров рекомендовали ее и попросили господ де Лоншана, де Варанжа и меня заняться устройством этой дамы в Квебеке. Больше я ничего не знаю.

Стало быть, завершив свою разрушительную миссию в Акадии, Амбруазина намеревалась отправиться в Квебек. Она всегда находила мужчин, готовых бросить к ее ногам деньги и корабли.

– Ну и?.. – Губернатор обвел присутствующих взглядом.

Интендант Карлон хладнокровно взял слово. Он рассказал, как во время инспекционной поездки по Акадии встретил графа и графиню де Пейрак, которые собирались отплыть в Квебек. Они как раз только что подобрали тех, кто уцелел после крушения «Единорога».

– Я видел, что эти несчастные девушки лишились всего. Их судьба всецело зависела от общества, учрежденного их благодетельницей госпожой де Модрибур. С ее исчезновением, с гибелью корабля, потерей всех денег и документов они остались нищими. Они называют себя «королевскими дочерьми».

– Должно быть, есть способ узнать, кто финансировал госпожу де Модрибур во Франции.

– Каким образом? Единственный способ – это дождаться возвращения кораблей из Франции, которые придут весной…

– Одна из девушек, Дельфина, кажется мне довольно разумной, – сказала госпожа де Меркувиль. – Я попробую ее расспросить.

Господин де Лоншан вынул из кармана табакерку и задумчиво взял понюшку табака. Он был так озабочен, что даже забыл извиниться за это перед губернатором. Он сказал, что имя госпожи де Модрибур ему знакомо. Во время своей последней поездки во Францию он слышал нелестные отзывы об этой даме. Ему говорили, что она слишком экзальтированна и у нее странные цели.

– Не хотите ли вы сказать, что у госпожи де Модрибур было недостаточно средств для финансирования своих начинаний? – обеспокоенно спросил Тардье де Лаводьер.

– Однако граф де Варанж, немного знавший ее в Париже, уверял меня, что госпожа де Модрибур унаследовала от своего мужа огромное состояние, – ответил Гобер де Ла Меллуаз.

– А семья покойного не опротестовала завещание?

Гобер ничего точно не знал. Он готов был помочь устройству этой дамы в Квебеке, потому что его попросил об этом господин Ле Шарье, главный попечитель Общества Святых Даров, человек весьма достойный, терциарий ордена францисканцев. Он заверил его, что начинание госпожи де Модрибур поддерживают иезуиты, и, не называя имен, дал понять, что речь идет о влиятельных иезуитах из окружения короля.

Господин де Лоншан под воздействием табака громко чихнул, что подстегнуло его память.

Анжелика, следуя примеру мужа, держалась очень спокойно. Карлону было не по себе, но он вел себя как ни в чем не бывало.

– То, что произошло с мертвыми, не должно нас интересовать, – отрезал он. – Надо решить судьбу живых, то есть девушек, которые прибыли к нам совершенно без средств к существованию, без контрактов, не будучи помолвлены. И мы даже не можем отправить их обратно во Францию, потому что река вот-вот замерзнет. Но даже когда откроется навигация, у нас не может быть уверенности, что найдется общество, которое возместит нам расходы.

Последовало несколько осторожных туманных предложений.

– Почему бы не представить их молодым людям, желающим жениться, как и было задумано?

Но на это тотчас последовали возражения:

– У них больше нет приданого. И где найти деньги для этого?

Госпожа де Меркувиль взяла дело в свои руки. Продемонстрировав организаторские способности, она предложила взять из бюджета колонии по сто ливров на приданое каждой девушке с тем, чтобы потом возместить этот расход из денежных средств, отпущенных на обустройство «королевских дочерей».