Благодаря стараниям иезуитов и урсулинок подрастающее в Квебеке поколение умело читать, писать на латыни, а также исполнять песнопения. Поскольку в его распоряжении оказался столь образованный и необычный контингент, монсеньор де Лаваль смог основать большую и малую семинарии для подготовки молодых священнослужителей из местных уроженцев. Надо было во что бы то ни стало отвлечь молодежь от губительной склонности шататься по лесам.

Он дал понять властям, что поселенцам в Новой Франции необходимо учреждение епископата, потому что миссионеров-иезуитов прежде всего интересует обращение индейцев, так что белые колонисты остаются без достаточно строгой руки. Иезуиты больше думают о завоевании душ дикарей, чем о том, чтобы опекать своих соотечественников… Они зазывают всех участвовать в своих экспедициях, меж тем как добрый смиренный христианин должен оставаться под сенью своей колокольни и под властью своего пастыря, дабы получать Святое причастие, без которого он может впасть во всякого рода соблазны, в том числе в соблазн язычества, подстерегающий его повсюду в этих краях.

Такое вступление придало Анжелике смелости для того, чтобы заговорить о своей встрече с матушкой Мадлен. Лицо епископа стало более строгим. Но Анжелика уже поняла, что он настроен против отца д’Оржеваля и, стало быть, ей поможет.

– Дело очень серьезное. Оно наделало столько шуму.

– Тем более важно поскорее с ним покончить. Пусть матушка Мадлен выскажется на мой счет, и это развеет все сомнения.

– Похоже, вы совершенно уверены, что ее мнение о вас будет благоприятно?

– Вы хотите спросить, уверена ли я в том, что она не признает во мне демона? Да, уверена, если только эта монахиня честна… И вы, монсеньор, тоже в этом уверены, иначе вы бы меня не приняли.

Епископ чуть заметно улыбнулся, но его лицо тут же омрачилось снова.

– Увы! – вздохнул он.

– Что вы хотите этим сказать? – встревоженно спросила Анжелика.

– Вам придется подождать. По правде говоря, я хотел бы удовлетворить вашу просьбу без промедления, потому что ваше желание увидеться с матушкой Мадлен мне по душе. Но произошло ужасное событие, из-за которого вам придется отложить вашу встречу. Позавчера, в ночь после вашего прибытия в Квебек, из монастыря урсулинок похитили коробочку с облатками.

Сначала Анжелика не могла понять, почему это событие мешает ее встрече с матушкой Мадлен и почему епископ произнес эти слова таким мрачным тоном. Но затем, интуитивно вспомнив свой вчерашний разговор с метрдотелем Тиссо, она поняла причину его тревоги:

– Вы опасаетесь, монсеньор, что эти облатки были украдены для того, чтобы использовать их в магических ритуалах?

– Да, их всегда крадут именно для этого, – с грустью сказал епископ.

– Но разве в Квебеке это возможно? Это же новая, девственная земля, люди набожные, строгие… здесь не могло распространиться разложение нравов.

– Увы! – повторил епископ. – Сейчас времена уже не те. Когда-то порок был в этом краю почти неизвестен. В душах царили благочестие, согласие и милосердие. Но клятвопреступления и плутни торговцев взяли верх над порядочностью и искренностью миссионеров. К тому же сейчас здесь появляется слишком много паршивых овец и скандальных личностей…

– Монсеньор, быть может, моей встрече с матушкой Мадлен мешают, чтобы навредить мне?

Он покачал головой.

– Ваша встреча только перенесена, – сказал он. – Урсулинки начали девятидневные молитвы, чтобы отвратить то зло, которое может свершиться с помощью украденных облаток. Нужно дождаться окончания этого срока. Но я не забуду о вашей просьбе.