Его старшей дочери нет в гостиной. Она весь день провела, запершись в своей комнате. Долгое время она считалась невестой господина де Пон-Бриана, который, как говорят, был убит на дуэли этим южанином, господином де Пейраком. Безутешная девушка решила, что никогда не выйдет замуж.

Будем надеяться, что младшей дочери повезет больше.

Время от времени Мари-Адель поворачивается к Ромену де Л’Обиньеру, пытаясь привлечь его внимание.

Но молодой сеньор рассеян. Сегодня произошло так много событий. Ромен, траппер, неисправимый лесной бродяга, и фанатичный воин, всегда готовый следовать за отцом д’Оржевалем в его карательных экспедициях в Новую Англию, испытывает беспокойство при мысли, что ему снова придется увидеть господина и госпожу де Пейрак. Он рад, что все сложилось так удачно и для него, и для всех остальных. Еще несколько дней назад все обстояло совершенно иначе.

Когда распространился слух, что в небе над Квебеком видели пылающие летящие каноэ, дело чужаков из Мэна казалось проигранным. Население маленькой колонии было объято страхом.

По городу с быстротой ветра распространилась паника. Женщины, послушные орудия в руках священников, впали в неистовство. Отец д’Оржеваль, казалось бы, мог уже торжествовать победу, но он внезапно исчез.

И охватившая город злая лихорадка утихла как по волшебству.

И теперь Ромен де Л’Обиньер, из-за увечья прозванный Трехпалым, не перестает мучиться вопросами без ответа.

«Где отец д’Оржеваль? Что с ним сталось? Какая сила могла заставить иезуита покинуть город в критический момент, когда население было готово последовать за ним и оказать „захватчику“ ожесточенное сопротивление? Господин де Кастель-Морг не переставал повторять, что его пороховые склады полны и орудия нацелены на рейд гавани. Уже начали рыть траншеи и строить из мешков с землей защитные бастионы.

Он исчез… Может быть, его похитили? Или убили? Куда он отправился? Куда могло его завести стремление к самопожертвованию и власти над душами? Это так на него не похоже – скрыться перед самым боем!.. Или же он задумал мстить?»

Однако до ушей траппера дошел ужасный слух – говорили, что иезуит отправился проповедовать Слово Божие ирокезам.

Если так, то это настоящее безумие!

Господин де Л’Обиньер смотрит на свои руки. Большой палец превратился в пепел в индейской трубке. Указательный медленно отрезали острой раковиной. И притом эти варвары даже не считали его злейшим своим врагом.

Если отец д’Оржеваль вернулся к ирокезам, то он погиб. Ему грозят страшные пытки.

Сидя в глубоком удобном кресле, господин Гобер де Ла Меллуаз соединяет кончики пальцев своих затянутых в перчатки рук и под убаюкивающие звуки приятной музыки спрашивает себя, что означала безумная круговерть событий сегодняшних.

Даже не будучи ярым сторонником иезуитов, он не может не сожалеть об их поражении. Появление в городе этих отважных французов (пусть даже они пришли как щедрые и любезные гости, но это персоны, объявленные вне закона) – не пошатнет ли оно моральный дух и экономическое равновесие, которые в этом городе и так уже весьма шатки?

А посему он считает, что в данном случае господин де Фронтенак превысил свои политические полномочия и легкомысленно решил возложить на плечи своих подопечных тяжкое бремя – бремя искушения роскошью и расточительностью, бремя соблазна, который несут с собою эти вновь прибывшие, а перед таким искушением ох как нелегко устоять.

Господин Гобер де Ла Меллуаз дает себе обещание пролить свет на многие моменты. Так, например, что делать с этими «королевскими дочерьми», покровительница которых исчезла? Говорят, что она утонула, однако чутье, приобретенное за долгие годы шпионства во славу добродетели, к которому часто прибегают члены Общества Святых Даров, подсказывает ему, что тут дело нечисто. Он горько сожалеет, что госпожа де Модрибур так и не смогла явиться в Квебек, потому что в посланиях, которые он получал из Парижа, ему настойчиво ее рекомендовали, ему писали, что она очень богата, и поэтому он приложил руку к подготовке для нее подобающего дома, к чему его сподвиг отец д’Оржеваль, которому она каялась в своих грехах в Париже.