Амбруазина сочувственно улыбнулась ему.

– Да потому, сударь, что в беспредельной системе окружающих нас планет, – мягко произнесла она, – Земля – это всего лишь крохотная точка. Так что влияние Луны, впрочем, как и Солнца, не ограничивается тем, что застает нас в одном определенном месте, то есть там, где вы находитесь. Оно буквально обволакивает нас, проникает внутрь. Если поразмыслить, подобное единение с окружающими нас в бескрайности бытия видимыми и невидимыми системами поистине чудесно. И нам остается лишь признать величие Творца, Господа, Отца нашего Небесного, – с воодушевлением закончила она, устремив свой взор ввысь.

Там, в золотистом вечернем воздухе, зажглась звезда.

В этот момент, шумно хлопая крыльями, над ними, словно мощное дыхание кого-то невидимого, пронеслась большая стая птиц.

Анжелика почувствовала, что происходит нечто необычное, непривычное, чего никто, кроме нее, не замечает. Сама она, впрочем, лишь мельком ощутила это явление, словно бы это творилось где-то в другом месте и вовсе не имело к ней отношения. Но странное видение, точно вспышка молнии, запечатлелось в ее зрачках! Все присутствующие мужчины не сводили глаз с Амбруазины де Модрибур.

Поразительная красота герцогини, с ее юным и бледным лицом, словно освещенным изнутри исступленной религиозной страстью, ослепляла. Анжелика не могла бы сказать, сколько прошло времени, – возможно, всего лишь краткий миг. А быть может, на самом деле и вовсе не было этого мгновения тишины.

Попечительница повернулась к графу де Пейраку и тоном светской дамы поинтересовалась:

– Удовлетворены ли вы, магистр? Я могу снять ученую тогу?

– Разумеется, сударыня. Вы более чем подробно ответили на все затруднительные вопросы. За что мы очень признательны вам.

Герцогиня по-прежнему пристально смотрела на него. Затем хитро улыбнулась.

– А моя награда? – спросила она, будто решившись. – Не вы ли пообещали, что тот, кто сумеет объяснить причину и силу приливов во Французском заливе, получит награду из ваших рук?

– Да, – смутился он, – но…

– Вы не были готовы к тому, что получите ответ от женщины? – со смехом предположила она.

– Увы, – улыбаясь, согласился он, – я подумывал о трубочном табаке для этих господ…

– И не предусмотрели ничего для меня, женщины…

Она продолжала смеяться, но теперь смех ее стал более нежным, тихим, как будто снисходительным.

– Ну что же! Я неприхотлива. Из-за кораблекрушения я лишилась всего… Мне доставит удовольствие любая мелочь. Но все же я имею право на награду… Вы согласны?

Словно опасаясь дерзкого и в то же время простодушного взгляда Амбруазины де Модрибур, граф отвел глаза. Казалось, он готов снять с пальца один из своих перстней, чтобы подарить его герцогине. Но спохватился и, порывшись в кожаном кошельке, который носил на поясе, достал оттуда золотой самородок размером с орех.

– Ах, что это?! – воскликнула герцогиня.

– Один из прекраснейших самородков, найденных на нашем руднике в Вапассу.

– Какое чудо! Никогда не видела ничего подобного.

Она уже собралась взять сокровище, но Пейрак отвел свою руку.

– Вы не ответили на мой вопрос касательно феномена запаздывания притяжения относительно момента пребывания Луны в зените.

– О, умоляю вас, в другой раз! – немного капризно, точно маленькая девочка, воспротивилась она.

Граф с улыбкой вручил ей самородок. Амбруазина взяла его кончиками пальцев, подняла к небу, и он засверкал в лучах закатного солнца.

И вновь Анжелику охватил страх, она не могла выразить объявший ее ужас ни в крике, ни в движении. Осмотрительность требовала, чтобы она оставалась безмолвной и бесстрастной; при любом движении под ногами у нее могла разверзнуться пропасть, мелькнувшая перед ее внутренним взором.