– Мы – спасители полукровок! – гордо известил Павлюк. – Ты не бойся, обратно в управу не потащим, я сам маг, смотри.

Он постарался изобразить фейерверк, но с кончиков пальцев слетела лишь одна яркая искорка. Павлюк смутился, но девочке и такой демонстрации оказалось достаточно: она кивнула и сосредоточено спросила:

– Зачем вы спасаете полукровок?

– Дурацкий вопрос, – поразился Павлюк, – чтоб живы остались!

– Зачем вам моя жизнь? Она не нужна даже той, что меня родила, – с показным безразличием заметила девочка. Невысокий росточек и худоба понижали её видимый возраст, а серьёзный печальный взгляд, наоборот, прибавлял лет.

– Твоя жизнь пригодится тебе самой, – заверила Аня, – так как тебя зовут?

– Мариша.

– Ешь, Мариша, надо пересидеть тут часок-другой, пока народ окончательно разойдётся. В моём доме тебя не найдут, да и разыскивать не будут: официально ты умерла. Так что с этого дня начинается твоя новая жизнь.

– Нормальная, кстати, жизнь, – подхватил Павлюк. – Сестрица у нас такая добрая, что аж негодование берёт, а пирожки она печёт вкусные – пальчики оближешь!

– Я тоже умею пирожки печь разные, – робко заикнулась девочка, – в таверне работала.

– Вот это мне свезло, так свезло! – искренне восхитился Павлюк, усаживаясь на траву рядом с Маришей и греясь в лучах летнего солнца. – А что ещё вкусного приготовить умеешь? Я, например, отлично жарю мясо, а ты?

Дети ели бутерброды, грызли ранние яблочки и болтали обо всём на свете, кроме своего горького детства. Аня сидела в тенёчке и раздумывала, что такими темпами скоро ей понадобятся две вещи: учебники по магии и большой дом подальше от города. И то и другое пока лежало за пределами её возможностей.

В обеденную жару на мост, ведущий в город через реку, вышла женщина с двумя детьми. Мальчик постарше тащил мешок с вещами, а девочка в голубой косыночке, скрывающей пол лица, несла туесок с лесными ягодами. На мосту, спиной к ним, стоял мужчина, и девочка пониже натянула косынку и прижалась к женщине. Аня чуть помедлила, удивлённая пустынностью старого, пошарпанного моста: обычно в разгар дня по нему в обоих направлениях шагало множество людей, а тут одинокая мужская фигура на середине моста маячила, как призрак, как порождение раскалённого зноя, распугавшее всех людей. Расправив плечи, она двинулась вперёд, потянув за руку девочку.

Шум их шагов потревожил задумчивость мужчины, и он обернулся. Аня ахнула: перед ней стоял магистр Дайм! Тот самый магистр, что смущал её покой по ночам, чьё властное, умное лицо врезалось в память, как никакое другое. Он замер перед ней: будто бы постаревший со времени их последней встречи, с поникшими плечами и смотрящий перед собой пустым взглядом. Этот бесстрастный зелёный взгляд замер на Марише, и девочка вскрикнула, уронила корзинку, спряталась за Аниной спиной, тесно прижимаясь к ней. Красная земляника, собранная для конспирации в оврагах у дороги, рассыпалась по мосту... Магистр вздохнул, испущенные им голубые нити магии пронеслись молниями к ягодам и покидали их обратно в поставленный ровно туесок.

– Не переживайте, идите спокойно мимо, я детей на обед не ем, – глухо сказал магистр, отвернулся и опять уставился на гладь реки.

Подхватив туесок, сжимая руку девочки и быстро проскальзывая за спиной магистра, Аня думала:

«Дьявол, собирающий ягоды, рассыпанные ребёнком? Я вас умоляю, это невозможно! Что он делает на мосту? И он ли отдал приказ о казни? Одежда у него запылённая, будто он прибыл издалека и ещё не переоделся».

– Мариша, ты видела этого человека в городской управе? – спросила Аня, когда они миновали ворота.