Страх цеплялся за неё так, словно сам чего-то опасался. Годами она старалась от него отделаться. Ничего не помогало. С шестнадцати лет она познакомилась со всеми психотерапевтами города. Ночами занимала линию «Телефона доверия», посвящая безликих незнакомцев в свои самые жуткие тайны и страхи. Больше всего ей хотелось жить, как все её сверстницы, но она так не умела. Сперва успокоительное заглушало тревогу, затем потребовалось кое-что посерьезнее, чтобы глушить иррациональный бред, сковывающий тело.

Попав в плен наркотической зависимости, она расписалась в собственной неполноценности. Разрушила семью. Дом превратился в маленькое медицинское заведение, где лишенных связи с реальностью держат под контролем. И это не заканчивалось уже долгие четырнадцать лет. Смысл жизни уверенно смывался в водосточные трубы. Диагноз очередного специалиста по человеческим душам звучал ожидаемо. Она не была с ним согласна, но кто бы послушал человека, получившего клеймо, издавна звучавшее приговором – шизофрения?

Агата так и не смогла убедить близких и врачей, что не видит галлюцинаций. Мнительность, развивавшаяся с раннего детства, дала основание психотерапевтам заподозрить у неё бредовое состояние.

Теперь страх чередовался с отчаянием. Она угодила в сети, из которых никогда бы не смогла выбраться. Да и смысла выбираться не имелось. Ей неимоверно повезло с мамой, отчаянно боровшейся с миром за своего ребенка. Но вместо благодарности проблемная дочь учиняла истерики. Это не были капризы. Она действительно была больна. Но только не шизофренией. Только не этим позорным расстройством.

Датчики выдавали код, который не указывался в основной инструкции. Потребность обратиться к руководству ничуть не смутила. Раньше бы он задумался над последствиями для своей репутации. Опасение за погруженную оказалось сильнее. Убедившись, что код не изменился и что это не был временный сбой системы, он направился в корпус, где размещались несколько ответственных лиц за программное регулирование.

Просторное помещение не загромождалось лишними предметами. Только три стола с комфортными креслами, расставленными по вершинам равностороннего треугольника. Зал был залит светом. Отсюда не хотелось уходить.

– Вы пожаловали сюда по убедительной причине? – прогремел голос главного лица.

– Да, – Смотритель был краток.

– Назовите её.

– У погруженной, закрепленной за мной, код 25.12.4

– Такой код не должен был появиться на мониторе погруженной. Что произошло?

– Она была на грани клинической смерти. Что значит этот код?

– К сожалению, эта ситуация серьезная, – к разговору присоединился заместитель главного лица.

– Что это значит? – внутренне Смотритель был готов к тому, что ситуация вышла из-под контроля и проблема не самоустранится.

– Это означает пробоину в программе погружения, по сути мир, в котором пребывает погруженная для неё лично лишен целостности, и она ощущает больше, чем позволено. Следовательно, она может найти убедительный аргумент, что земная жизнь не единственная форма существования.

– Последствия?

– Смотритель, они могут быть самыми непредсказуемыми. Но разве вы не заметили, что в земном мире нарушен баланс? Постепенно все приближается к тотальной разбалансировке.

– Мы не можем устранить причины?

– Как? – второй заместитель выглядел спокойно, будто бы сложившаяся ситуация была штатной.

– Это же программа! – Смотрителю хотелось повысить голос, придавая нужный уровень эмоциональности своим словам.

– Программа с обоюдной регуляцией. Погруженные нарушают баланс по нарастающей.