В огромном дворцовом парке всё было готово для роскошного фейерверка в честь именинника. Ждали лишь наступления темноты. Но до темна было ещё далеко. Роскошный зимний день не собирался уступать свои права. Пушистый снег ослепительно искрился на не по-зимнему ярком солнце.

- Это солнце в честь нашего принца… - говорили в плотной толпе простого народа, что с утра стоял у стен дворца в надежде увидеть молодого принца хотя бы краем глаза.

- Ах, говорят, он такоой необыкновенный красавчик… - шептались молодые краснощёкие хохотушки, - ааах, каким бы это было счастьем увидеть его!

- Говорят, он силён и отважен, как снежный барс, - переговаривались между собой крепкие парни в лихо заломленных по последней моде беретах, украшенных перьями собственноручно подстреленных птиц.

***

- Сынок, - любуясь сыном, подозвала юношу королева, довольно зардевшись от законной материнской гордости.

- Да, мама, - склонил перед ней белокурую голову принц.

- Поди, выйди на балкон. Народ должен видеть тебя…

Гости с умилением наблюдали, как их будущий король уважительно поцеловал руку своей матери и улыбнулся ей, отвечая что-то.

- Ах, какая у него неотразимая улыбка… - прошептала юная прелестная леди Грэйс своей лучшей подруге, некрасивой невзрачной леди Долорес.

- Он и без улыбки сшибает наповал таких дурочек, как ты, - отрезала прагматичная, совершенно не политкорректная Долорес Бимберанд.

- Можно подумать, такая умница, как ты, имеет хоть малейший шанс устоять, - ощетинилась хрупкая изящная шатенка, скорчив подходящую случаю прелестную гримаску.

- По крайней мере, мне хватает ума не питать ложных надежд. В отличие от некоторых, - не осталась в долгу Долорес.

Долорес, в общем-то, любила эту дурочку Грэйс. Но иногда её всё-таки раздражала непроходимая глупость последней. Впрочем, любого умного человека раздражает чужая глупость. Это надо же, надеяться, что такой расчётливый надменный красавчик обратит внимание на совершенно бесполезную в династическом плане Грэйс! Это настолько глупо, что даже не смешно.

Понятно, что он женится только на принцессе. Причём принцессе не самого захудалого королевства, естественно. Ясно как белый день также и то, что, когда придёт время, эти принцессы перегрызутся между собой, как крысы, запертые в замкнутом сосуде, за один только взгляд голубых, как весеннее небо, глаз принца.

Когда же облака заслоняют своими пышными телесами небесное светило, глаза принца становятся серыми, как туман на рассвете. Она, Долорес, знает это. Ей посчастливилось благодаря своему уму, коим щедро наградил её Создатель, получить возможность редко, но всё же видеть мечту девиц королевства своими глазами.

Принц заядлый наездник, это известно всему королевству. Долорес тоже любит лошадей. Вернее сказать, так считает её отец, главный королевский конюший. А что ещё он должен считать, если его единственная дочь не вылезает из конюшен, добросовестно и с радостью ухаживая за лошадьми?

Ну, а то, что Долорес с радостью никогда не приближалась бы к этим животным, которых панически боится… Так это мало что значит в сравнении с тем, что иногда она видит его, принца. Луиса Артура Эдмунда Даниэля Кеннета… У него много имён, как и положено особе королевских кровей. Она знает их все. И повторяет про себя как мантру иногда. Каждый день.

Изредка там, около конюшен, он проезжает мимо неё на своём Эрике, горячем жеребце, пойманным в диких степях. Эрик чистый зверь. Приблизиться к нему не может даже её отец, главный конюший. Эрик признаёт только его, Луиса Артура Эдмунда Даниэля Кеннета… И забавно прыгает на месте, словно несмышлёный жеребёнок, ещё издали учуяв хозяина, наследного принца великого королевства.