Следом за лифом пришла очередь чепца. Сверху Анна сделала его чёрным, а изнутри белым, с изящным полукруглым хвостом, который надо лбом приколола драгоценной булавкой из той же шкатулки.

И осталось только вышить юбку! Кэтрин сама ли расщедрилась, или её бабушка надоумила — Анна не поняла, но ей перепал небольшой моточек серебряной нити. Точь-в-точь как лунные лучи сквозь решётку окна! Рисунок она подсмотрела на платье одной очень знатной дамы, которая летом проезжала со свитой через их края в свои владения на север. Тогда сразу же зарисовала его углем на стене в неприметном месте рабочей комнаты, вот и пригодился!

Утяжелять подол юбки камнями Анна не стала, она добыла из заветного местечка бисер, оставшийся от расшивки свадебных платьев сестёр. Жемчужный и алый, то, что нужно. А в центре — пришить непарную серьгу, серебряную, в форме полумесяца, украшенную красными кораллами — как пятнышки на луне в ясную погоду. А снизу ещё и крошечные подвески, они будут звенеть, но так тихо, что никто этого не услышит, а она услышит, потому что будет знать, к чему прислушиваться.

Анна почти завершила работу, когда от лорда Генри прибыл ещё один гонец. Письмо извещало, что самого его следует ожидать дома до обеда в День Всех Святых, а лорд Уолтер прибудет даже немного ранее, ибо выехал из столицы за два дня до него, и при нём проводник, отлично знающий здешние места.

3. 3. О том, как в замке Речной Излучины принимали гостей

Гости прибыли накануне Дня Всех Святых, ещё засветло. Правильно, сказала бабушка, после заката в такую ночь она бы никого в дом не пустила, будь это хоть какой распрекрасный гость. Но они успели — лорд Уолтер с камердинером, секретарём, парой слуг на все руки и дюжиной вооружённых до зубов охранников.

Кэтрин встречала гостей, её поддерживали под руки две камеристки. Потом она почувствовала себя дурно и отбыла в свои покои, а командование передала бабушке. Старой леди только того и надо было.

Бабушка отправила Анну подальше и строго-настрого наказала раньше ужина даже кончика носа вниз не показывать, а на ужин она сама её позовёт. Анна обрадовалась — работы с юбкой ещё много, а что за удовольствие смотреть на грязных и местами мокрых с дороги гостей? За ужином рассмотрит.

С песнями и серебряными нитями время до ужина пролетело незаметно. Бабушка, как и обещала, явилась за ней сама. Отвела за руку в комнату, заставила умыться, надеть чистое платье, тщательно расчесать рыжие кудри и спрятать их под белоснежный чепец. И сесть за стол велела не рядом с ней и мачехой, а с мачехиными комнатными девушками. Нечего, мол. Пока обещание не дано, не нужно представляться этому… Здесь бабушка сказала такое слово, каких обычно леди вслух не произносит, испуганно перекрестила рот и зашептала молитву. Взглянула на Анну сурово, велела за ужином сидеть тихо и не высовываться. И после ужина — спать!

— Как спать, бабушка? Отец завтра возвращается, а у меня юбка недовышита! Да там всего-то до полуночи работы! — взмолилась Анна.

— Хорошо, заканчивай работу. А потом уже точно спать!

В зале горели свечи в большой люстре и по стенам, в камине пылали огромные дрова, кухонная прислуга сбивалась с ног, таская тяжёлые подносы, заваленные дичью, хлебом, сыром, сладкой выпечкой. И кувшины с элем и чем покрепче, ясное дело.

Гостя усадили на почётном месте рядом с леди Кэтрин и бабушкой, Анна сидела не слишком далеко и украдкой рассматривала его. И надо сказать, этот отцовский друг ей совсем не нравился. Бывало, приезжали и получше.