Я макнул булочку в малиновое варенье и отправил в рот, наслаждаясь вкусом. Чай и тепло действительно вернули хорошее расположение духа. Я начал рассказ, потому что понимал, что выбора у меня не было.

А в процессе понял, что давно хотел с кем-нибудь поговорить обо всем этом. Рассказал, как Эзотерик забрал меня из Москвы, из больницы, пообещав месть красноволосому ублюдку. Как потом попытался убить, затем передумал, взял в ученики, тренировал, заставил стать Именователем, чтобы я завершил то, что не успел сделать он.

И так, плавно, перешел к теме нашего похода.

– Философский Храм, – произнесла старушка, подливая мне чай. – Это плохое место, проклятое. Оно не несет счастья, лишь горе любому, кто к нему прикоснется.

– Уж я-то знаю, – я кивнул ей, принимая чашку. – Уж поверьте, у меня вся жизнь наперекосяк из-за этого храма.

– Жизнь у тебя наперекосяк, потому что судьба у тебя такая.

– Да на фиг такую судьбу.

– Это ты зря, судьбу гневить не следует. Она дама справедливая, но суровая.

– Пока что мне от нее ничего хорошего не перепало.

– Разве? – усмехнулась старушка. – Что-то я не вижу в вашем караване толпы обоеруких учеников Эзотерика, что в перерывах между жизнью играют в карты со своими покровителями.

– Про покровителя я ничего не говорил, – нахмурился я.

– А мне и спрашивать не надо. Запомни, Эзо: кому многое дается, с того и спрос выше. Ты пешка на шахматной доске высших сил, но даже пешка может стать ферзем.

– Да, только шахматы на десятерых, а правила никто не объяснил.

– На тринадцать, если быть точным, – усмехнулась она. – Но в Храм я тебя все равно не пущу. Плохое это место.

Я напрягся, разглядывая маленькие листочки в чашке.

– И остальных не пущу, – продолжала она. – Я всю свою жизнь оберегала это место от любопытных глаз. А эти твои хозяева туда не тропу, а целую дорогу выстроят для всех желающих.

– Вы не совсем понимаете. У меня нет желания дарить бессмертие этим ублюдкам. Но я должен их довести. Если хотите помочь, то лучше…

– Не хочу, – отрезала она. – Я знаю, что ты хочешь сделать в Храме. Что твой покровитель хочет сделать. Учти, мальчик, он может как довести тебя до края доски, сделав ферзем, так и разменять на чужого ферзя, если ему это будет выгодно. А обменять пешку на ферзя всегда выгодно, была бы возможность.

– У меня все равно нет выбора. Они поведут колонну к Храму, а я останусь главным проводником, больше некому. Вы можете убить меня…

– Давно убила бы, если б это помогло, – махнула она рукой. – Нет, придется по старинке действовать. Думаешь, первый караван по носу щелкать придется?

– Там больше тысячи людей.

– Людей там меньше половины. Остальные проклятые Анимой. Даже если сотня-другая дойдет, повторять им такой путь-дорогу не захочется.

Я хотел было ляпнуть про то, что у них с собой одноразовые порталы и призыватели-строители, готовые возвести небольшую крепость за три дня. Но в этот раз решил промолчать. Дойти до храма было и в моих интересах.

– Знаете, – начал было я, но затем широко зевнул. – Простите, не выс…

– Пался, похоже, – договорил я и резко встал на ноги. – Вот и поговорили.

Я стоял на той же самое полянке, возле того самого дерева, где впервые увидел волшебного ворона. Неподалеку дремал охранник, как и часовые. Стояла глухая ночь, без Взгляда даже не разглядел бы ничего.

Потер зажившую шею, покрутил корпусом, немного размялся. Чай оказался действительно хорош, я чувствовал себя просто прекрасно. Дождь временно закончился, но грязи меньше не стало.

Я подобрал ошейник, взглянул на него с горечью и нацепил обратно. Шипы впились в шею, тут же потекла кровь. Ладно, осталось немного потерпеть.