). “So does the nose (так же и с носом). Rudolf has got them both (Рудольф унаследовал и то, и другое; to have got – иметь, владеть; both – оба).”

“I wish they didn’t crop out (лучше бы этого не случалось; to wish – желать, хотеть),” said Rose, still flushed (сказала Роуз, со все еще пылающими /щеками/).

“I rather like them myself,” said I (мне лично они наоборот нравятся, – сказал я; rather – лучше, скорее; наоборот), and, rising, I bowed to the portrait of Countess Amelia (и, поднявшись, поклонился портрету графини Амелии).

My brother’s wife uttered an exclamation of impatience (жена брата издала нетерпеливое восклицание = воскликнула с нетерпением).

“I wish you’d take that picture away, Robert (я хочу, чтобы ты снял = снял бы ты уже эту картину, Роберт; to take away – убирать, уносить; to take – брать),” said she.

“My dear!” he cried (/но/, моя дорогая! – воскликнул он).

“Good heavens!” I added (Господи Боже! – добавил я; Heavens – провидение, бог, боги /возвыш./; heaven – небеса, небо).

“Then it might be forgotten,” she continued (тогда бы об этом можно было забыть, – продолжала она).

“Hardly – with Rudolf about (вряд ли, – когда Рудольф рядом; to be about – быть неподалеку; about – около, близ),” said Robert, shaking his head (сказал Роберт, покачав головой; to shake – трясти, встряхивать; качать /головой/).

“Why should it be forgotten?” I asked (с чего это об этом нужно забывать? – спросил я).

“Rudolf!” exclaimed my brother’s wife, blushing very prettily (Рудольф! – воскликнула жена моего брата, очень мило краснея).

“What’s the matter, my dear?” he asked.

“She objects to my doing nothing and having red hair,” said I, in an injured tone.

“Oh! of course he can’t help his hair,” admitted Rose.

“It generally crops out once in a generation,” said my brother. “So does the nose. Rudolf has got them both.”

“I wish they didn’t crop out,” said Rose, still flushed.

“I rather like them myself,” said I, and, rising, I bowed to the portrait of Countess Amelia.

My brother’s wife uttered an exclamation of impatience.

“I wish you’d take that picture away, Robert,” said she.

“My dear!” he cried.

“Good heavens!” I added.

“Then it might be forgotten,” she continued.

“Hardly – with Rudolf about,” said Robert, shaking his head.

“Why should it be forgotten?” I asked.

“Rudolf!” exclaimed my brother’s wife, blushing very prettily.

I laughed, and went on with my egg (я засмеялся и продолжал /есть/ яйцо; to go on – идти дальше; продолжать). At least I had shelved the question (по крайней мере, я отложил вопрос; to shelve – ставить на полку; откладывать, класть в долгий ящик; shelf – полка) of what (if anything) I ought to do (о /том/, чем (если на то пошло: «если чем-либо /вообще/»), я должен заниматься). And, by way of closing the discussion (и с целью закрыть дискуссию; by way of – в качестве /чего-л./; ради, с целью) – and also, I must admit (и также, я должен признаться), of exasperating my strict little sister-in-law a trifle more (/чтобы/ еще немножко позлить свою строгую маленькую невестку; to exasperate – сердить, раздражать; trifle – мелочь, пустяк) – I observed (я заметил):

“I rather like being an Elphberg myself (а мне самому, пожалуй, даже нравится быть Эльфбергом; rather – лучше, скорее, охотнее; довольно, пожалуй).”

When I read a story (когда я читаю какой-нибудь рассказ), I skip the explanations (я /обычно/ пропускаю пояснения; to skip – прыгать, скакать; пропускать); yet the moment I begin to write one (однако в тот момент, /когда/ начинаю писать его), I find that I must have an explanation (я прихожу к заключению, что должен кое-что объяснить;