“Yes,” she said, “but that’s no reason why you should torment me (да, – сказала она, – но это не повод для того, чтобы ты меня терзал).”

“I don’t torment you (я тебя не терзаю). What’s the matter (в чем дело)?”

“Why should you know?” she cried, in hate and desperation (зачем тебе знать? – воскликнула она в ненависти и отчаянии).

Something snapped (что-то хрустнуло; to snap – щелкать, трещать; захлопывать/ся/ с треском). He started and caught his pipe as it fell from his mouth (он вздрогнул и поймал трубку, выпавшую у него изо рта). Then he pushed forward the bitten-off mouth-piece with his tongue (затем вытолкнул языком откушенный мундштук; to push – толкать, пихать; to bite off – откусывать; to bite – кусать/ся/; piece – кусок; часть; штука, отдельный предмет), took it from off his lips, and looked at it (снял его с губ и посмотрел на него). Then he put out his pipe, and brushed the ash from his waistcoat (потом он погасил трубку и стряхнул пепел со своего жилета; to put – класть, ставить; to put out – тушить, гасить; to brush – чистить щеткой; удалять, смахивать /пыль, мусор/; brush – щетка; waist – талия; coat – пиджак). After which he raised his head (после чего поднял голову).

“I want to know (я хочу знать),” he said. His face was greyish pale, and set uglily (его лицо был землисто-бледным, застывшим уродливо = в безобразной гримасе; greyish – сероватый; grey – серый; set – неподвижный, застывший; to set – ставить, помещать; затвердеть, застыть /о лице, взгляде/; ugly – безобразный, уродливый).

 “There’s something up with you, isn’t there?” he asked definitely.

“Yes,” she said, “but that’s no reason why you should torment me.”

“I don’t torment you. What’s the matter?”

“Why should you know?” she cried, in hate and desperation.

Something snapped. He started and caught his pipe as it fell from his mouth. Then he pushed forward the bitten-off mouth-piece with his tongue, took it from off his lips, and looked at it. Then he put out his pipe, and brushed the ash from his waistcoat. After which he raised his head.

“I want to know,” he said. His face was greyish pale, and set uglily.

Neither looked at the other (ни один /из них/ не смотрел на другого). She knew he was fired now (она знала, что теперь он рассвирепел; fire – огонь, пламя; пыл; страсть; to fire – зажигать; воспламенять/ся/; раздражаться, свирепеть). His heart was pounding heavily (его сердце тяжело колотилось; to pound – бить, колотить; сильно биться /о сердце/). She hated him, but she could not withstand him (она ненавидела его, но не могла ему противостоять; to withstand – устоять, выдержать; противостоять). Suddenly she lifted her head and turned on him (внезапно она подняла голову и набросилась на него; to turn – поворачивать/ся/; to turn /up/on smb. – набрасываться на кого-л.).

“What right have you to know?” she asked (какое у тебя есть право знать? – спросила она).

He looked at her (он посмотрел на нее). She felt a pang of surprise for his tortured eyes and his fixed face (она почувствовала взрыв удивления = ее до боли поразили его измученные глаза и застывшее лицо; pang – внезапная острая боль; внезапное проявление эмоции; to torture – пытать; мучить, терзать; torture – пытка; муки, агония). But her heart hardened swiftly (но ее сердце быстро ожесточилось; to harden – делать/ся/ твердым; закалять/ся/; ожесточать/ся/). She had never loved him (она никогда его не любила). She did not love him now (и теперь его не любила).

But suddenly she lifted her head again swiftly