Скоро придет зима, и За-За будет с тем же усердием обнюхивать следы енотов на снегу и наблюдать за тем, как орлы, стряхнув морозный иней, взлетают в небо с верхушек деревьев.

Мы поравнялись со старым величественный кленом, и под моими ботинками зашелестел ковер из желтых и бурых листьев. На дереве уже не было ни единого зеленого листка. Вот и осень, подумал я, ничего не поделаешь… Вся зелень умирает с ее бережным прикосновением, чтобы вновь возродиться с приходом весны. Да и мы тоже…

И тут я замер как вкопанный. Прямо на дороге, среди этой мертвой листвы, красовался один-единственный зеленый листок – прощальный привет минувшего лета. Я взял в руки зеленого красавца и соседний с ним листок. Не веря своим глазам, я тут же достал телефон и сделал снимок.

(Иллюстрации здесь не цветные, а потому постарайтесь представить, что листок слева – ярко-зеленый, а тот, что правее, – бурый и пожухлый.)

Как странно! Другие листья, все до единого, были по-осеннему темными, и только этот ярко зеленел посреди дороги, словно наделенный даром вечной жизни.

Я задумчиво опустил лист на дорогу и продолжил прогулку с За-За. Собака уже успела скрыться из вида, хотя, конечно, она все равно знала, где я нахожусь. И как этот листок умудрился остаться зеленым?

Я еще немного побродил по лесу, но так и не смог выбросить это из головы. Наверняка есть разумное объяснение… Я никогда не интересовался биологией и не знал, что могло произойти с листом. Не придумал же я его, в конце концов? Я повернул обратно домой и зашагал по той же самой тропинке. Вот и кленовое дерево. А на земле лежит уже знакомый мне листок. Я поднял его и еще один, жухлый, и принес домой, старательно оберегая от За-За, которой ужасно хотелось их обнюхать.

Я положил оба листка на стол. Там они пролежали до самой зимы, когда за окном все замело снегом. Один из них по-прежнему выглядел свежим и зеленым. Со временем он начал подсыхать. Я взял его в руки, и кусочек листа, отломившись, упал на пол.

Потом что-то случилось – может, собака случайно задела его лапой. И он рассыпался на сотню кусочков.

Но перед этим я успел сделать еще одну фотографию:

Прошло несколько месяцев, и однажды я получил e-mail от своей знакомой из Мадрида. В свое время она чудесным образом исцелилась от тяжелой болезни и считала, что в этом ей помогла книга «Биология веры» Брюса Липтона. Я подумал, что было бы неплохо рассказать ей про мой листок. Вот что она написала мне в ответ:

«Надо же, кленовый лист! Я-то думала, такое случается только с людьми. Говорят, что тела людей, сумевших поднять свои вибрации на очень высокий уровень, долгое время остаются нетронутыми после смерти, как будто клетки несут на себе отпечаток их энергии. Кто бы мог подумать, что такое случается и с листьями! Может, тебе попался лист, чья жизнь была посвящена Любви? Разве не способна Любовь изменить цикл Смертной Жизни и воздействовать на атомы и клетки так, чтобы в экстазе этого чувства они забыли о том, как им следует поступить после смерти? Время для них исчезает, и они навсегда остаются такими, какими были при жизни. Это же настоящее чудо, которое поселилось у тебя дома!

И ты еще говоришь, что тебя мало интересует биология! Как же удалось этому листку поднять свои вибрации до такого уровня? Может, в один прекрасный день, ощутив опасность, он наклонился, чтобы спасти жизнь маленькой гусеницы? Я слышала, что растения способны испытывать как страх, так и радость. Они очень чувствительны к эмоциям. Приблизьтесь к ним с каким-нибудь острым предметом, и электроды зафиксируют всплеск страха. Но раз уж они способны чувствовать страх, может, им ведома и Любовь? Что, если твой лист был любящим созданием?