Что расходилось с мнением Консула.

– Если мы казним Машара, то признаем, что в подземелье готовилось нечто неприятное, хотели нанести вред детям. А учитывая, что мы проиграли…

– Все и так знают, что мы проиграли. – Схинки не часто позволял себе перебивать заурда. Только когда выставлял эмоции напоказ.

– Казнь покажет, что мы расстроены, – терпеливо ответил Консул.

– И что?

– Игра продолжается, Схинки, и Машару ещё предстоит сыграть важную роль.

Несколько мгновений орангутан молчал, после чего почесал подбородок и выдал недовольную ужимку. Он явно обдумывал слова хозяина, прикидывая, чем может быть полезен оказавшийся предателем чуд, поэтому Консул продолжил:

– Ты слишком зол на центура Машара. – Продолжил мягко, давая понять помощнику и другу, что понимает его эмоции.

– Давайте называть его командором, заурд? – попросил орангутан. – Машар предал Внутреннюю Агему и больше не является её центуром.

– Хорошо, в этом ты прав.

– Чем он будет нам полезен?

– Тем, что за него сильно переживают.

– Маленькая шаса?

– Маленькая и очень талантливая шаса, которая обладает большим авторитетом среди молодых жителей Тайного Города.

– И которую следовало бы казнить после того, что она натворила в «ночь MG» и на Солянке.

– Которая близко знакома с Джирой и Бри.

А вместе они составляли троицу молодых девушек, неожиданно бросивших вызов всемогущему Консулу. И бросили настолько успешно, что лидер Альянса стал расценивать их в качестве серьёзной угрозы.

– Хотите их расколоть?

– Хочу их разорвать. И маленькая шаса нам поможет.

– Кто из них вам нужен? – вдруг спросил Схинки.

Он просчитал все возможные варианты и понял, что Консул ни за что не испугался бы просто лидеров Сопротивления, пусть даже талантливых ведьм, которыми, если быть откровенным, должна заниматься Внутренняя Агема, а не лидер Альянса. Могущественный первый князь опасался чего-то более серьёзного. Кто-то из троицы его пугал, и орангутан решил выяснить – кто?

– Бри, – коротко ответил Консул.

– Я могу узнать, почему именно она?

Консул отложил карандаш и посмотрел помощнику в глаза.

– Во-первых, Джира – боец, а в ближайшее время столкновений не будет, поэтому её на какое-то время спрячут, чтобы избавить от нашего преследования и позволить сформировать полноценную боевую группу. Джира достаточно ярко заявила о себе и теперь станет накапливать силы, периодически выступая в Сети для поддержания духа среди сторонников. Во-вторых, я уверен, что именно Бри разорила Преображенское кладбище. Уверен, потому что видел запись нападения на неё рыцарей, из-за которого она не сумела помочь подругам.

– Ага, – сказал Схинки. – А можно и мне посмотреть видео?

– Во Внутренней Агеме должна быть запись.

– Понятно.

– Так вот… – Консул выдержал паузу, из чего Схинки сделал вывод, что он относился к происходящему предельно серьёзно и тщательно подбирает слова. – Я не очень хорошо понял, что во время нападения чудов сотворила Бри, но уверен в одном: она должна была умереть. Но не умерла.

– Ага.

– Я не в состоянии это объяснить.

– Ага.

Консул недовольно посмотрел на орангутана, но делать замечание не стал.

– Поэтому приказал Гранни тщательно расследовать разорение старого кладбища под Санкт-Петербургом.

– А я всё думаю: куда она подевалась? – Схинки мастерски изобразил животное удивление. – А потом хлоп – и сообщение… из города на Неве.

– Я был занят и велел Гранни докладывать о происходящем тебе.

– Как я понял, на кладбище случилось то же, что здесь, на Преображенском, только деликатнее: без разрушений и уничтожения памятников. Бри, если это была Бри, даже попыталась замести следы, но у неё не получилось.