Пока я хватаюсь за горло и пытаюсь хоть немного восстановить дыхание, он пронзает своим порочным взглядом.

Опасное, страшное чудовище.

Только почему в груди так щемит. Почему я не могу оторвать от него завороженного взгляда.

— Я идеально тебе подойду, мой Ангел. Войду ровненько, как сарделька в булочку, — хохочет он на мой крик.

Закрываю лицо ладонями, не веря, что он это серьезно. Он такой грубый.

Слышу шорох и сквозь пальцы смотрю, как он делает резкий шаг, хватает в охапку.

Прижимается к животу своей раскаленной кочергой.

Боже, помоги. Не дай поддаться дьявольскому соблазну, принявшего облик этого мужчины.

Я должна хранить своё целомудрие, а сама трепещу перед ним, готовая вкусить этот грех.

Это все из-за его энергетики.

— Ты только потрогай его, — пьяно шепчет мне в макушку, руку мою обхватывает и тянет вниз, проводя по своей груди.

Я замираю, неожиданно ощущая в своей ладони нечто похожее на бархат. Сердце делает кульбит, а дыханье спирает.

Он словно сталь, обтянутая тканью. И только я шумно выдыхаю воздух от восторга, открываю глаза, как в губы впечатывается чужой рот.

Или… уже не такой и чужой.

Сминает мои губы, притягивая одной рукой за затылок, второй направляет движение моих пальцев.

Тело, никогда никем не тронутое, не испытывающее до этого никаких волнений, покрывается мелкой дрожью, и я медленно, медленно, подстраиваюсь под ритм его языка и рук.

Пытаюсь делать все правильно, просто следуя за мужчиной.

Чувствую себя настоящей женщиной, искусительницей. Центром его вселенной.

Он так прижимает к груди, так властно трогает тело, что в груди разгорается пожар.

Пусть даже пахнет пивом, которое так ненавижу, пускай даже руки грубы и невоспитанны, и уже забрались под сорочку и начали мять попу.

Одновременно страшно и трепетно. И отбиваться все равно бесполезно, словно вот она — моя судьба.

Настигла, поразила, заставила себя принять.

Я уже понимаю, что это неизбежно, что он возьмёт, что хочет. От него не сбежать, не скрыться.

Зверь — он найдёт.

Но стоит ему оставить мою руку без поддержки и коснуться кустика волос между ног, как снова страх и отторжение взметаются вверх.

Я отталкиваю его, кричу, но сама, не соображая, как, падаю на кровать.

А он стоит сверху, как некое божество, против которого нет оружия. Потому что он уже навострил свое.

И он в его огромной руке, вибрирует, словно в нетерпении пронзить меня насквозь.

— Нравлюсь тебе, мой Ангел? — спрашивает он, и я вру, качая головой. Сама не знаю, почему. Он хмыкает, валится под мой крик сверху. Но не прижимает, а вес на руках удерживает, так, что вены только сильнее выделяются на его больших руках.

Я задыхаюсь от страха, пока он смотрит мне в глаза и тянется к губам.

Да, отлично. Поцелуи — они же безопасны?

Отвечаю. Наслаждаюсь тем, как нежно он елозит языком во рту, как пытается меня отвлечь, пока его рука между ног.

Щипает волосики и почти касается кончиком пальцев розовой девичьей плоти.

И все это так грязно, так волнующе, что тело покрывается жидким металлом.

Жар проникает прямо в сердце. И я задыхаюсь, пока он показывает мне всю сладость греха. Пока кидает нас двоих в этот котёл.

Боже, никогда бы не подумала, что такое обращение может понравиться.

Никогда не предполагала, что такой мужчина будет делать со мной подобное. Кидать из холода в жар.

Делать такие аморальные вещи, от которых пальчики ног сводит в судорогах. Вызывать восторг и в то же время пугать.

В голове образовывается легкий туман, но стеснение продолжает жалить прямо в душу.

Его голова уже на груди, зубы рвут ткань сорочки, и я задыхаюсь от силы ранее неведомых чувств.