- А я-то как не могу, знала бы ты! Потрогай яйца! Как страусиные, бля! Распухли!

Он продолжает елозить членом по моей промежности. Все быстрее.

Наклоняется ниже, ложится на меня.

Закрываю глаза и отворачиваюсь.

Противно.

Но его ладонь накрывает мое лицо, поворачивает.

- Я только что целовал тебя там. Хочешь попробовать какая ты на вкус, мышка?

Мычу бессвязно. Сил не осталось.

Одного хочу. Чтобы все поскорее закончилось.

А он накрывает мои губы своими.

Целует.

Осторожно. Нежно.

А я умираю под ним, потому что губы чужие, руки чужие, тело чужое!

Потому, что ведет себя как захватчик. Варвар!

Он не воин. Воин – это защитник!

А он…

- Девочка моя, сладкая, ну ответь мне, пожалуйста! Хоть на мгновение расслабься. Оставь уже эту свою глупую гордость. К чему она? Жених твой все равно тебя бросит. Да и… недостоин он такой как ты?

Он недостоин?

А ты? Ты достоин? - хочется вопить мне! – Ты мерзкий урод, достоин надругаться над моим телом?

Над душой моей?

Все вывернул. Перевернул.

Испачкал…

Поцелуй становится чуть острее. Но он все еще ласкает.

Словно… словно хочет одурманить меня. Обмануть.

Я хорошо поняла твою натуру, змий!

Я не поддамся.

Закрываю глаза. Стараюсь оцепенеть внутренне.

Он углубляет поцелуй.

И его член там, на моем лоне движется все быстрее, быстрее, быстрее…

Вот сейчас ворвется…

Ну?...

9. Глава 8

Трение нарастает.

Он дышит тяжело, как марафонец.

Поцелуй уже не нежный, в нем страсть. Огонь.

Я сжимаюсь в комок. Деревенею.

Чувствую только боль, страх, унижение.

Господи, скорее бы все закончилось.

Скорее.

Я… мне надо будет заехать домой.

Собрать вещи.

Не знаю, сколько будет стоить билет. Куда лететь?

Норильск? Магадан? Мурманск?

Поискать города поменьше?

В деревню тоже нельзя. Деревенские сразу поймут, почему к ним деваха столичная зарулила. Ославят, шалавой назовут. Бабы сторониться будут. А мужики… мужики везде одинаковы, начнут подкатывать. А может… может и прижмут где в темном углу. Всей толпой.

Снова накатывает отвращение и тошнота.

Почему он в меня не входит?

Все еще хочет добиться того, чтобы я сама сдалась?

Поеду в город. Может удастся на работу устроиться. Буду жить тихо.

Доживать.

Без любви.

Кончилась любовь.

Обидно только, что детей не будет.

Не понимаю, что снова начинаю тихо скулить…

Детей!

Не хватало еще понести от этого урода.

Всхлипываю. Постанываю. Все тело болит. Устала.

Морально, физически.

Совсем.

А этот все трудится, вколачивает в складки, не понимая, что только хуже делает!

Я не могу ему отдаться по своей воле!

Не смогу.

Тумблер в моей голове никто не переключит! Не получится.

- Мышонок, я уже на грани. Помоги мне. Хоть обними меня!

Не понимаю, что ему еще надо от меня?

Зачем он меня мучает?

Он ускоряется. Дыхание его становится шумным. Диким. Он хрипит. Стонет.

Поднимается надо мной, хватает член, из которого выстреливает белая вязкая жидкость. Много жидкости.

Заливает мне грудь, живот. Попадает на лицо.

Мне кажется, меня вырвет.

Смотрю на него отстранено. Мысль мелькает – если бы я сдалась ему или… если бы с ним все было по согласию, по любви – мне бы эта картина понравилась.

Я могу посмотреть на него отстраненно. Как на произведение искусства.

Он красив. Мужчина-мечта.

Большой. Яркий. Харизматичный.

Сильный и властный.

Король.

Но я таких не люблю. Это не мой типаж и не мой формат.

Хочется свернуться клубочком. Спрятаться.

Или опять попробовать детскую игру?

Закрыла глаза – открыла, а ты в новом, счастливом мире.

Без боли, без болезней, без мачехи, без насильника.

Но это не сработает.

Он ложится рядом. Грудная клетка вздымается, как у спортсмена, пробежавшего стометровку.